Ботинки у него! Светлана Владимировна посмотрит на эти ботинки и вздохнет, будто о моих глазах. Но ничего не говорит.
А вот глаза у него – дрянные! Совсем дрянные! Белые почти, вроде и нет глаз ни каких – смотреть в них не хочется – страшно и противно. Потому его женщины боятся – здесь ни какие костюмы, ни какие ботинки, никакой галстук не помогают.
Светлана Владимировна, в кафешке сидели как-то, близко-близко наклонилась ко мне и на ухо зашептала: «Приснился сегодня Вурдалак наш! Думала не проснусь! Глазищи…». «Вурдалак» – Виктор Николаевич, за спиной ее в это время стоял и не хорошо улыбался – я его отражение в подносе рассмотрел. Хотел Светлане Владимировне локотком намекнуть, да локоток в такое ее нежное место уперся, да как-то по-пионерски, вроде случайно, невзначай… И стыдно стало, и мысли потекли в…
Да! Мне нравятся женщины с большой грудью! С большой и круглой…
Никак не могу сосредоточиться, когда Светлана Владимировна вползает в мысли! Только не подумайте, что я в нее влюбился! Впрочем, …
Так! Стоп! Про Виктора Николаевича! Глаза. Да… а вот мозгов у него очки носить – не хватает! А я еще дурак! Сам…
Завожусь я… Все! Успокоиться, не думать…
А все равно… Почему-то раздражает он меня меньше, чем Белов. Почему?
Я же про убийство Булкина писал!
Все. Продолжаю…
Из-за этого убийства Николая Федотовича, бывшего шефа моего, сняли, а на его место назначили Василия Сергеевича Железнова. Со стороны, с опытом работы. Работал подполковник Железнов не в журнале, и не в газете. Но опыт имел вполне профильный – о бандитизме знал не понаслышке.
Кстати, на мир Василий Сергеевич Железнов смотрел сквозь поляризованные стекла очков «Полароид».
Стекла отфильтровывали блики от софитов, фонарей, солнца, звезд; заметнее становились мелкие детали; цвета делались насыщеннее. Возможно благодаря очкам, и статьи у него получались – простые, но емкие и запоминающиеся. После правки Виктора Николаевича, или моей. Я ведь тоже носил такие очки. Стал носить…
Нет! Я не подражаю! Я просто попробовал и мне понравилось.
По поводу очков, очков Василия Сергеевича, в нашем коллективе, ходили разные слухи.
Одни говорили – катаракта, толи зреет, толи после операции. Однако, проработав год, он очков не снял. Версию отмели, как не состоятельную. Версии отметать – в крови у моих коллег.
«Злые языки», есть и такие в редакции, решили – он никогда не снимает очки от того, что ему стыдно смотреть людям в глаза. В чем-то они правы. Заняв кресло заведующего отделом, многих господин Железнов обидел. Обидел не заслуженно. Заслуженных…
Еще говорили – человек скрывает свою природную доброту, которая, как известно, в глазах – как в зеркале. Это те, которые при Василии Сергеевиче заслуженными стали, выслужились, то есть…
Я, в нашем коллективе, на особом месте – и не заслуженный, и не обиженный, и… В общем как сидел на судебной хронике, как брал интервью у официальных лиц, как правил статьи завотделом – так на судебной хронике и сижу, и статьи правлю. И прежнего правил, и этого. Потому что у меня профессиональное образование. Я, да еще трое в нашей газете, закончили журфак МГУ. Весь остальной коллектив – самородки, самогении, специалисты в своей сфере! Им уважение и почет! А мне – правило и учет! Сколько и чего поправил.
Находясь на этом, особом, счету, пользуясь близостью к руководству, я поинтересовался у Василия Сергеевича (Светлана Владимировна домаглась!), почему он даже в помещении в очках. Оказалось, правы были все. Катаракта у него действительно была, но хрусталик заменили, зрение восстановилось, а к очкам привык. Еще, спрятав глаза, и отказывать, и наказывать, и хвалить – гораздо проще. Да и вообще жить. Спрятав душу, зеркало которой глаза, за зеркальными стеклами! К тому же – поляризованными.
