Ответ: Приводимые случаи в показаниях [фамилия скрыта] о направлении мною в столовую недоброкачественного мяса в действительности места не имели.
Вопрос: Расскажите подробно о ваших взаимоотношениях с райветврачом [фамилия скрыта].
Ответ: С райветврачом [фамилия скрыта] мы неоднократно встречались по служебному поводу, советуясь и информируя друг друга о ветеринарном состоянии совхоза и района. Два раза я с ним встречался в дружественной семейной обстановке, выпивали. [Далее текст скрыт].
Вопрос: Следствию известно, что во время этих встреч вы договаривались об организованных вредительских действиях. Расскажите подробно, каким образом это происходило.
Ответ: Я при этих встречах ни от кого разговоров об организованных вредительских действиях не слышал и сам подобных разговоров не вел.
Вопрос: Когда и от кого вы получали деньги по почте?
Ответ: Никогда и ни от кого я денег по почте не получал.
Вопрос: Вы лжете, так как следствию известно, что в конце июля сего года вы получили деньги по почте в конверте, напечатанном на машинке.
Ответ: Конверт, напечатанный на машинке, я действительно получал. Это было письмо из Москвы от брата, но денег в этом или в каком-либо другом конверте я никогда не получал.
Протокол мною прочитан лично и из моих слов записано правильно. [подпись Стальгороова М. Ф.]
Допросил [фамилия скрыта]
Судебная справка
«Приговором судебной коллегии по уголовным делам Минского областного суда от 20—21 декабря 1938 года за „экономическую контрреволюцию“ (вредительство) члены контрреволюционной организации „Ветврачи-вредители“ были приговорены к различным срокам исправительно-трудовых лагерей. Руководитель контрреволюционной организации ветврач района [фамилия скрыта] приговорен к 20 годам исправительно-трудовых лагерей, ветврач совхоза „Ударник“ Стальгоров Михаил Флорентьевич – к 15 годам исправительно-трудовых лагерей».
Прочитав протокол допроса Стальгорова М. Ф. вместе с моим внуком-юристом, мы пришли к выводу, что никакой контрреволюционной деятельности Стальгоров М. Ф. не вел. Учитывая все его показания, можно было инкриминировать ему только халатность. К слову, в группе арестованных помимо моего отца и районного ветврача был также зоотехник совхоза «Ударник». Так вот, моего отца и ветврача осудили за контрреволюционную деятельность (вредительство) и дали 15 и 20 лет ИТЛ, а зоотехнику инкриминировали как раз халатность и дали всего 1,5 года ИТЛ, после чего тотчас выпустили на свободу, поскольку он уже отбыл этот срок за время следствия. Я считаю, что подобного наказания заслуживали и остальные осужденные. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда БССР от 17 ноября 1939 года приговор Минского областного суда был отменен, и дело направлено для доследования. У меня есть копия решения этого суда. Коллегия Верховного суда по уголовным делам состоялась по протесту прокурора Белоруссии. Протест мотивировался тем, что материалов следствия недостаточно для обвинения арестованных. Главным образом, потому что не проводилось ветеринарной экспертизы причины падежа скота. Однако необычно то, что в копии приговора Верховного суда после основного текста приговора дописано другим почерком, что мерой пресечения остается арест. Это наводит на мысли о каком-то подлоге. Приговор Минского областного суда отменялся полностью для всей группы. Следователю, ведущему это дело, необходимо было провести более глубокое расследование, в том числе организовать ветеринарную экспертизу с привлечением ученых. Это был достаточно большой объем работы.
