Кубик - страница 14

Раньше думали, что острова полностью уйдут под землю и затопятся энергией, но теперь они стояли, замедляя понижение, длинными колоннами, уходящими в глубокие мутные пропасти, на дне которых ещё должна была плескаться чистая энергия. Хотя, если бы она там была в открытом виде, то должна была доносить свой свет. Сам источник освещал весь купол на сотни километров и это не прямые лучи, а отражённые стенами льда. Какая же там должна была быть глубина, что бы даже свет ни доходил? Но как-то же река вновь выходила на поверхность у одиннадцатого района? Значит, какой-то напор её толкал, но не давал расплёскиваться вновь в бассейне дельты. Может она текла, огибая острова, сквозь землю, или что-то на неё давило, или её вновь выкачивали? Подобного рода вопросы и теории пропитывали все слои населений настолько сильно, что у правды не оставалось сил конкурировать.

Весь центр Перекрёстка сложился из бетонных ящиков. Их, во время глобального переезда, раскидывали малыми кубами и прямоугольниками, готовыми в любой конфигурации образовывать здания. При любом их расположении легко соединялись уровни лестницами, те, коридорами, проходами и мелкими целыми улицами. Квартира стояла, на магазине, на выходе из которого шла узкая метровая лестница. Школьники толпились на ней, сбегая и иногда путая вход в свой класс с местными котельными. Стены этих котельных также заменяли другие квартиры или магазины. Собирали этот объёмный пазл так быстро, что не нашли времени всё дефрагментировать для удобства жизни. Так что там не было никакого логического обоснования географического расположения улиц и проходов. Боковые уровни во время перестроек так и не трогали. В итоге ни холлы, ни туннели никто и не думал переделывать или как-либо обшивать. Жители сами привыкли к монотонным серым квадратам, к твёрдому глухому полу и к гулкому эху, пронизывающему все этажи. Можно было назвать это коммунальным зданием или даже общажным городом, на самом просторном месте которого и остановилась капсула.

Существа вновь растолкали друг друга для входа и выхода. Тут простора не открывалось, Перекрёсток с самого перрона предстал заданным стандартом потолком, об который самые высокие существа постоянно бились затылками, и шириной, высчитанной исходя из плотности потока. Дей совсем потеряло лица, которые садились с полчаса назад вместе с ним на кита. Им дальше ехать нет нужды, дальше совсем не их круг, дальше то, что отделилось от остального мира. Что с двести циклов назад, вдруг резко поменяло свою политику, изменившись до неузнаваемости.

Старые существа ещё помнят, как Дуон жил одним большим городом, в независимости от количества энергии. Он всегда думал о себе как об одном организме, как о большой семье и никогда не дробился. Теперь все районы стояли сами за себя. Каждая улица планировала своё обустройство, каждый дом улучшал только себя, а квартиры отстранялись друг от друга. Вот и существа, даже незнакомые друг другу, теснились подальше внутри капсулы от тех, кто хоть как-нибудь от них отличался. Лёгкие костюмы скрюченных костлявых спин, широкие щёки с короткими конечностями, вверх поднятые носы чумазых рабочих и свёрнутая толстая куртка Дей, вот что жалось по дальше от всех и по глубже в себя.

Капсула вновь пустилась в путь. Труба отъехала от перестроенного девятого и восьмого района, и дальше, поднимаясь на высокий берег, пролетела над магистралью. Дома прекращались, так как камень захватывал у почвы дно. По левой стороне остался только что перестроенный мост, от которого дорога разветвлялась в Старый Дуон. Нынешний самый центр всей заселённой площади – самый первый район, место, с которого северный источник и начал писать свою историю. Каким илом всё теперь там заросло, никто и представить не мог. Даже родители Дей не застали экскурсий, проводимых там сотни циклов назад. Дорога до него образовывала свойственный диаметр круговой магистрали через все районы, она тянулась от середины одной реки до середины другой. И, если бы не тюремные блоки на краю седьмого района, которые стояли близь дороги, трассу бы так же замело.