Профессору с самого начала стало интересно, как Дмитрий познакомился с молодым князем, и, не удержав своё любопытство, уже перед выходом из архива он поинтересовался. Дмитрий с восторгом рассказал о встрече, о вкуснейшем ужине, о прекрасном доме князя. От удовлетворённого рассказом профессора Дмитрий в конце своего повествования услышал:
– Вы очень нужны сейчас друг другу и, видимо, судьба вас свела… Изучайте. Позднее обсудим ваши умозаключения.
Дмитрия охватил азарт от прикосновения к новым для него чертежам. Он вдохновлялся от ожидания скорого ремонта, прикосновения к железу и от желания вернуть работоспособность мельнице. После общего обзора всех чертежей он вышел к карете, доложился кучеру, что будет до вечера изучать новую для себя тему, попросил его следовать домой. На что кучер возразил, ответив, что его дело маленькое, ему велено везти студента, куда тот прикажет. Дмитрий настаивал на своём, очень переживал, что карета может быть нужна князю, но кучер ответил отказом. Уговаривать кучера было бесполезно. Дмитрий забрал из кареты лукошко с завтраком и вернулся к чертежам.
От сладкого морса и вкусного расстегая с рыбой, хоть и холодного, азарт только повысился. Уже через час Дмитрий предложил профессору свои идеи, которые были приняты и одобрены. Осталось теперь самое сложное: найти или изготовить необходимые инструменты. Дмитрий опять вернулся в Садки в кузню, обсудил с кузнецом, какие инструменты он сможет сам изготовить, а какие ему не под силу. Переодевшись в рабочее, Дмитрий до вечера работал в кузне, возясь со всякими железками.
Молодой князь решил с этого дня и на всё время, пока занимается семейными вопросами, переодеться в гражданскую одежду. Однако оказалось, что оставленная три года назад одежда ему мала, а денег на новое одеяние как вчера не было, так и сегодня нет. Подумал забрать у придверника отцовские империалы, но передумал – свобода нужнее. Рассмотрел вещи в отцовском гардеробе, выбрал себе одеяние для дома, костюм, видимо, ещё из отцовской молодости, и пальто. Не стал этим расстраиваться, а, наоборот, в мыслях и с иронией поблагодарил отца: «Ну хоть что-то, кроме долгов, да мне оставил». Переодевшись в домашнее, стал составлять опись предметов домашнего интерьера и весь день был этим занят. Список, составленный вдвоём с придверником, только из картин, мебели, ковров, книг, столового серебра, люстр, зеркал, а также двух пианино, не уместился и на трёх десятках листов. Князь несколько раз подходил к спальне матушки, но так и не решился зайти без разрешения, хоть хозяйки спальни и не было дома. Позвал горничную, которая и продиктовала состав мебели и картин. Ближе к вечеру спустились в погреб, но переписывать продукты не стали. По предварительным прикидкам, продуктов было на два, а то и на три воза. Ранее князь каждый год пополнял продуктовые запасы осенью, по возвращении в Москву, и после Рождества приказчик ему направлял по десять и более возов.
С каждой минутой инвентаризации, с каждым заполненным листом описи князь сильнее переживал о потере дома. Дома, в котором он родился и вырос. Дома, в который он никогда больше не войдёт как хозяин, а может быть, даже и как гость. Были моменты, когда придвернику приходилось поддерживать князя морально, вспоминая и рассказывая невероятные истории про сильного характером и решительного Александра Григорьевича.
