Услышав эти слова, Владимир подошёл к Барковскому и, склонив голову, смущённо заговорил:
– Александр, об этом нужно поговорить. Отец был крепок, а тут… у него жизнь отняли. Его попросту убили. Убили ведь?
– Володя, для начала нужно устроить им достойные похороны, а тему, которую ты хочешь обсудить, мы обсудим.
В доме полным ходом шли приготовления к похоронам, и весь женский коллектив или находился на кухне, или занимался печальными хлопотами. Домочадцы и гости, как только узнали о прибытии хозяев, тут же поспешили к ним. За считанные минуты зал заполнился людьми, и, когда собрались все родственники Соколова, Владимир, недовольный ответом Барковского, снова обратился к нему, да так, чтобы все услышали:
– Александр, пока вас не было, мы посоветовались и решили, что нам нужно пойти к новой власти с требованием наказать тех, кто расстрелял отца. Если в городе нет полиции и главенствует военная администрация, это не значит, что солдатам можно безнаказанно расстреливать мирных граждан. Мой отец, наверное, был самым безобидным человеком этого города, да что города – всего мира. Эти негодяи совершили преступление и должны быть наказаны.
Барковскому хотелось перевести разговор в другое русло, но, посмотрев на лица присутствующих, он понял, что все ждут решения по волнующему их вопросу и уйти от разговора не получится, а потому и сказал всю правду как есть:
– Я обратился с этим требованием и получил отказ от Тельнецкого. Новый командир – это сын Никанора Ивановича. Он отказал в категоричной форме.
– И как это понимать? – спросила дочь Григория Матвеевича, когда-то помощница кухарки, а ныне жена состоятельного горожанина.
– Елена, если вы спрашиваете про категоричность, то понимать следует буквально, а если вы про отказ и его причины, то я этих причин не знаю.
– Но и принять такой ответ мы не можем, – ответила Елена.
– Это не ответ – это его позиция. Тут предлагаю подумать и решить, как воздействовать на Тельнецкого, дабы поменять его мнение. Словами не обойдёшься.
Все Соколовы поняли, что имел в виду Барковский, но конкретных предложений или даже возражений у них не было, отчего промолчали, однако, недосказанность требовала разъяснения. После небольшой горестной паузы слово опять взял старший из Соколовых – Владимир:
– Нас, конечно, не учили мести, но и вторую щёку мы подставлять не будем. Умный человек всегда исправит свои ошибки, а глупый даже не в состоянии их признать. Коли этот военный, который возомнил себя командиром, не желает признать ошибку, а точнее, преступление его подчинённых, то, допускаю, что не шибко он и умный.
– Вот подобные суждения как раз и мешают нам найти решение. А теперь мы с мужчинами пойдём и поговорим в кабинете. Каждого прошу вернуться к своим делам, – обратился Барковский ко всем, обводя их взглядом.
В кабинете разговор начал Барковский:
– Братья, моё мнение: Тельнецкий – неглупый человек, и вам советую на этот счёт не заблуждаться. Он, между прочим, Академию Генерального штаба окончил. Туда глупых не принимают. Даже я в своё время думал туда поступать, но кончина отца и репутация дуэлянта в корне поменяли мою жизнь. Судьба, конечно, Тельнецкого покарала любовью к картам, но из этой кары он сумел извлечь выгоду, думаю, и урок тоже. Во всяком случае, он тут хозяин, а не другие… товарищи… или господа. Так что относиться к нему стоит с опаской.
