– Неееет! Отпустите меня, черти! – кричал он как резанный.
– Держите его крепче! – черти были настырны.
Петр вырубился сразу, как увидел, что хирург собирается сверлить ногу.
И вот уже кореша подбадривали его за барной стойкой, угощая пивом. Это были байкеры в джинсе прямиком из 60-х. Иэн Гиллан пел из колонки что-то про братство и план.
– А где это мы? – озирался Петр. Холод операционной сменился теплой атмосферой в меру шумного заведения.
– Ты серьезно не узнаешь? – бородатый байкер справа подбил его локтем – Мы в раю, чувак!
Бармен в красной водолазке и кожаном жилете из бутылки в виде черепа налил ему в стакан желтую жидкость и, поправив свои длинные волосы, изрек:
– Петр, давно не виделись, не повезло тебе, конечно, но ничего жить будешь.
– Ты кто? – вылупил на него глаза Петр.
– Я тот чувак с отцовских икон.
– Иисус?! – он выплеснул содержимое только что выпитого стакана ему прямо в лицо.
– Конечно! – вытирая усы и бороду, он ответил – лохмотья я сменил на что-то более подходящее… этому месту. Ты ж не предатель, а Петь?
– Я? Да я могила! – Петр ощутил выступающий на лбу пот. Страшно солгать бармену, хотя возможно это из-за жары, ведь за салунными дверьми виднелась пустыня. Последний раз, когда он видел нечто подобное, начиналась настоящая бойня, летели головы, и лилась кровь, а бармен обращался в мерзкого упыря… Спас от напасти его тогда импровизированный крест.
– Но! Довольно жертв на сегодня, не для тебя одного страдал. Я знаю, что не предашь, просто проверял. Есть к тебе дело – Иисус наклонил голову и за спиной выступил неоновый крест, вмещающий надпись: «Иисус бодрячком».
– Но почему именно я?! – Петр отхлебнул еще святой воды.
– Ага, и хлебушком, хлебушком закуси, хорошо пойдет – спаситель пододвинул тарелку ближе – А почему ты? Да почему ты? Я ко всем прихожу.
– Правда?
– Ну да – подмигнул бармен – Только не говори ни с кем об этом. Это дело личное все-таки, а то план испоганишь весь.
– Какой план? – занюхал Петр хлебушком.
– Ну, Провидение, все дела – Иисус указал пальцем в потолок – Тем более всяким фарисеям не растрепи! Они не поймут, да и гляди… того.
– Что? – удивленный Петр румянцем своих щек и наивностью взгляда походил на младенца с картины Боттичелли.
– Камнями забросают! Так вот дело: Передай отцу моему, что пора бы мне уже самому жить, да и всем нам тоже, понимаешь?
– Не понимаю, нихера! Почему я-то? – Петр ожидал подвоха, оглядывая бар, увешанный цветными гирляндами. Вдруг байкеры вокруг замолкли, а бармен достал из под стойки флуоресцентный светлый нимб и водрузил над головой Петра.
– Да потому что ты человек! – Иисус старался выровнять нимб – Ладно, тебя вон откачивают уже, проповеди я тебе читать не буду, сам поймешь шутку потом. Ладно, если надумаешь зайти, бар этот называется «Вечеря у Киприана», номер 333.
«Ну и бред» – с этой фразой Петр очнулся и ощутил в ноге железные спицы аппарата. Потом бросился звонить матери. Он звонил и звонил, но никто не отвечал. «Дяде Вове надо набрать» – подумал он.
– Алло – ответил мужчина на том конце провода.
– Алло, дядь Вова, это племянник ваш, Петя
– Не знаю такого – буркнул мужской голос и бросил трубку.
– Да пошел ты! – выругался Петр вслух.
Он решил позвонить деду, но и он не брал трубку.
– Да что они все подохли что-ли?! – разразился гневом пациент.
И когда он в 21 раз позвонил домой, ему ответили, наконец.
