Еле дожидаюсь звонка с последнего урока, лечу на всех парусах к семнадцатому кабинету, в котором Павлушка занимается. Подхватываю его под руку – и в раздевалку. А он в своем репертуаре:
– Я не пойду. У нас на стадионе заметано.
– Баба Люба сказала тебя домой вести. Обедать, уроки, а потом уже футбол.
– У-у, – морщит нос Павлушка, но не сопротивляется. Он хороший мальчишка.
– А что ты сегодня на большой перемене у нашего класса делал? – спрашиваю, когда школа за голыми деревьями скрывается.
– Я приходил кое-кому спасибо сказать.
– Диме? За что? – удивляюсь.
– А… Ды это… – мнется, а потом осторожно мне в глаза заглядывает. – А ты бабушке не скажешь?
– Не скажу. Могила!
– Зуб даешь? – прищуривается.
А мне так смешно. Но держусь изо всех сил – любопытство разрывает. Делаю серьезное лицо и принимаю правила его игры:
– Даю.
– Да твой одноклассник спас меня сегодня.
– Как? – останавливаюсь.
– У меня семиклассники телефон отобрали… Только бабушке не говори, слышишь? Ты же зуб дала.
– Да не скажу! – умираю от нетерпения. Каждое слово вытягивать приходится. – И чем все закончилось?
– Димка ваш на них как рявкнет. Телефон отдали и разбежались все, – как будто хвастается Павлушка.
– Вот как… – только и могу произнести, а сама захлебываюсь от избытка эмоций. И внутри меня как будто мячики разноцветные высоко-высоко подпрыгивают.
Утром еле проснулся. Конечно, когда последнее сообщение отправлял, за два часа перевалило. Хотя и этого мало… Мать уже в двенадцать гундеть начала, чтобы не мешал спать и сам ложился. Я все на Клима свалил, что это мы с ним наговориться не можем. Пришлось обратно в соцсети перейти, чтобы молчком по кнопкам клацать.
В общем, договорились с Викой встретиться после выходных. Она, оказывается, тоже не местная. Учится здесь в колледже. А каждую пятницу домой к родителям уезжает. И не скажешь, что ровесница. Такая раскованная, прямая. Захотела – сказала. Легко с ней в общении. Не надо думать, напрягаться, слова подбирать. Еще и красивая. Башню сносит моментально. Эти мыши из моего класса даже рядом с ней не встанут.
Кое-как успел. По звонку в школу влетаю, куртку гардеробщице сую в окошко, мысленно проклиная ее за медлительность. Ненавижу опаздывать. И других презираю за непунктуальность. На третий этаж поднимаюсь – математичка дверь только открывает. Выдыхаю. Можно расслабиться.
На геометрии тухляк. Весь урок одну задачу мусолят. Я давно решение набросал без особых подробностей, тетрадку отодвинул в сторону и сижу… досыпаю.
– Открывай тетрадь и рисуй чертеж! Мечтать после уроков будешь, – обращает на меня внимание математичка… Как там ее по отчеству? Марьмихална, кажется…
– А я уже все, – отвечаю и молю, чтобы отстала поскорее. Подремать бы еще минут десять. Меня это вполне устроило бы.
– Что – все?
– Нарисовал.
– Так нарисовать мало, решить надо. А ты уже тетрадь отложил.
Куда там отстать? Наоборот. Обрадовалась, наверно, что хоть какой-то непорядок в классе. На этих тихоней и поорать-то не за что. А тут вот он, удобный случай. Протягиваю ей свои каракули для пущей убедительности – обламываю, но без особого энтузиазма. А все потому, что спать хочется. Даже голову держать – сил нет.
– Так. Так, – кивает математичка. – Все верно.
Все? Я заслужил минуту спокойствия?
– А что же ты молчал, когда я спрашивала? Иди к доске. – Улыбается и рассматривает меня с интересом. – Тебе пятерка не нужна, что ли?
