Сестрица, схватив печеньку, откусила от нее кусочек, запила маленьким глотком кофе и только потом, глубокомысленно произнесла:
– Слушай… Тут такое дело… – Подобное вступление меня насторожило еще больше, и я впилась в Сеньку взглядом. А она, словно не замечая моего напряжения, стала болтать ногой, продолжая с умным видом грызть сладость. Я уже совсем, было, собралась рявкнуть, как тут она выпалила: – Ко мне из нашей епархии приходили. Предлагают сотрудничество. Ты как к такому делу относишься?
Я вытаращилась на сестру.
– В смысле, «предлагают сотрудничество»? В хоре церковном петь, что ли?
Сестрица сморщилась.
– Ну чего ты дурочку-то из себя строишь? Какой, к чертям собачим, хор?! Предлагают дать нам на реализацию всякие там церковные штуки. Ну, типа, иконки в драгоценном окладе, крестики всякие, цепочки. – Она подняла указательный палец кверху и пояснила важно: – Все освященное. Самим митрополитом, между прочим. Во!
Я опять хмыкнула и заунывно прогнусавила:
– … Следовательно, цена сих освященных колябушек будет на тридцать процентов выше обычных, неосвященных изделий…
Сенька глянула на меня строго и с некоторой досадой изрекла:
– Ну и чего вредничаешь?! – Я вздохнула, изобразив взглядом раскаянье, и продолжила слушать. А Сенька, посматривая с подозрением в мою сторону (не поверила в мое искреннее раскаянье, зараза!), продолжила: – Нужно выделить отдельную витрину для этих вещей. – И пояснила, как слабоумной: – Это, чтоб покупатели церковные изделия с мирскими не перепутали.
Я пожала плечами.
– Ну, иконки, так иконки… А почему вдруг к нам в магазин? У них же, вроде, свои точки реализации имеются…
Сенька вздохнула, досадуя на мою дремучесть.
– Конечно, имеются… Но там все простенько. А тут – драгоценные оклады из золота, серебра, со всякими там камнями недешевыми. А у их точек ни доброй охраны, ни сейфов. Ну ты понимаешь…
Я понимала. Кивнула головой и покладисто проговорила:
– Как скажешь… В конце концов, ты у нас хозяйка, тебе и решать. От меня-то ты что хочешь? Витрину выделить. Так это хоть завтра…
Сестра мотнула головой:
– Да это понятно… Мне от тебя нужно, чтобы ты сама в епархию съездила и отобрала, так сказать, ходовой товар. А то знаю я этих дельцов! Напихают невесть чего, что оно у нас годами лежать будет… Ну, в общем, ты поняла. Завтра и поезжай. Только не в саму епархию, а в монастырь, в Свято-Троицкий. Там у них все епархиальные архивы и хранилища. Я договорилась, тебя там встретят и проведут. Вот, к десяти утра и поезжай.
Я кивнула головой и про себя мысленно выдохнула. Могло быть и хуже. А с этим как-нибудь разберемся. Хотя в глубине сознания завозился какой-то червячок нарастающей тревоги. А ехидный голос внутри меня тихонько хихикнул: «Ну вот, и началось…»
На следующее утро я, отдав на работе все нужные распоряжения, поехала в монастырь. Свято-Троицкий монастырь располагался недалеко от города, на крутом берегу, откуда открывался удивительно прекрасный вид на всю округу. Блестящая лента голубовато-серой реки, заливные луга, цветущие кущи черемух, где по ночам надрывались соловьи. Все эти красоты заставили меня на некоторое время позабыть о проблемах, как производственных, так и обо всяких прочих. И на фоне пронзительно-голубого неба, как на нарисованной картине, возвышался монастырский комплекс. Постройка была старой, если не сказать, древней. Я немного знала об истории возникновения обители на этом месте. Здесь, в пятнадцатом веке, была возведена небольшая часовня. А уже позже, лет эдак через сто пятьдесят, вокруг был выстроен из красного кирпича и сам монастырь. В общем, зрелище было впечатляющим. От высоких стен, огораживающих все внутренние постройки, так и веяло самой историей. Я представила, как эту крепость осаждали всякие враги, в коих за всю нашу историю недостатка мы не испытывали. Как тут сверкали факелы и свистели стрелы с копьями, и горячая смола лилась со стен на вражьи головы. С воображением я проблем никогда не испытывала, и так себе ярко представила эту картину, что холодок у меня пополз по спине. А может быть, это было некое предчувствие?
