Куда улетают журавли… - страница 48
Прибежав домой и не включая свет, я уселась под окном (квартира, слава тебе, Господи, была на первом этаже) в ожидании, когда Юрик «стукнет». От окна оторвалась только два раза. Первый, когда метнулась на кухню включить чайник, а второй, когда налила себе чаю, так как в горле, не иначе как от волнения, все пересохло, словно я трое суток блуждала по пустыне без капли воды. Слава Богу, ждать пришлось не очень долго, иначе меня бы точно кондрашка дернула. Юрик и в самом деле, протиснувшись, словно индеец в дозоре, между зарослями сирени, росших под самым окном, тихонько стукнул по стеклу. Хоть я и ждала этого самого «стукнет», но переполошилась так, будто над самым ухом услышала выстрел. Сразу же распахнула окно и, свесившись вниз, зашептала:
– Юрик, это ты?
Друг выплыл из темноты, словно привидение, и недовольно проворчал:
– Я, я… А ты что, кого-то другого ждала? А ну, подвинься, дай человеку пролезть…
И в самом деле, уцепившись за край подоконника, он, несмотря на свою внушительную комплекцию и майорское звание, довольно ловко подтянулся на руках и, перекинув сначала одну ногу, потом другую, оказался весь целиком в моей квартире. Отряхнулся, словно пес, который только что вылез из воды, и, закрыв окно, посмотрел на меня, словно я предала вместе с нашей дружбой заодно и Родину. Честно говоря, мне все это театральное представление уже порядком поднадоело, если не сказать хуже, поэтому, не особо церемонясь, я возмущенно прошипела:
– Объясни мне, наконец, что это за цирк?! Ты со времен раннего детства по окнам не лазал! Что случилось-то? Объясняй немедленно, а то у меня инфаркт вместе с инсультом заодно сейчас случится!
Юрик на меня глянул так, словно я мимоходом свернула голову его любимому плюшевому мишке. Вздохнул и протянул обиженно:
– Да… – Покачал головой и буркнул: – Вот так ты встречаешь друга, который для тебя рискует не только своей карьерой, но и головой…
Мне стало стыдно. И, в самом деле, чего это я? Ведь не ради забавы он по окнам лазает, в конце-то концов! К тому же, Юрик мало напоминал мне романтического рыцаря, да и я не была его прекрасной дамой. Если он и совершил подобное действо, то, уж точно, не ради забавы. И, наверняка, сам все скоро мне объяснит. Сдержаннее нужно быть, душечка, сдержаннее… И держать свои эмоции при себе. Пристыженная сама собой, я состроила повинную рожицу и проблеяла:
– Ну, прости, Юрик… День сегодня как-то не задался. Столько всего навалилось. Вот нервы и сдали. – И, несколько заискивающе, спросила: – Чаю хочешь? Правда, к чаю у меня только банка варенья в холодильнике. А из еды – есть плавленый сырок с просроченной датой годности. – И добавила, оправдываясь перед другом за такое скудное угощение: – С этими делами совсем хозяйство забросила. Так как насчет чая с вареньем?
Я прекрасно знала, на какую «педальку» нужно было давить, чтобы смягчить раздраженное состояние друга, вызванное, к тому же, мною, так сказать, собственноручно. Юрик обожал всякие сладости, и варенье в том числе. Друг взглянул на меня испытывающе, не валяю ли я дурака, и не издеваюсь ли я над ним. Но вид я имела самый что ни на есть покаянный и весьма кроткий. В общем, овца овцой. Тяжело вздохнув, махнул рукой:
– Ладно, тащи чаю с вареньем… – Я метнулась к кухне, а он вслед мне прошипел: – Свет не включай…!
Пока я доставала из холодильника варенье и готовила для своего ночного гостя чай, мысли кружились в панике, словно зайцы, которых по кругу гоняли гончие. Что же это такое творится, люди добрые, соседи честные?! Майор ФСБ влезает ко мне через окно и свет не велит включать при этом?! Что, и вправду, небо пало что ли?! Но тут же призвала себя к порядку. Так… Успокаиваемся. Сейчас Юрик чайку хлебанет, и все мне обстоятельно расскажет и объяснит.