– Здравствуйте. До Горловинки подвезете?
– Нет, я туда не еду, – ответил водитель. – На полдороги сворачиваю. Поедешь?
Я прикинул, что ждать под дождем до обеда, пока приедет деревенский автобус за школьниками, никакого смысла нет, а если хотя бы полпути проеду, то уже неплохо будет. Там, глядишь, и дождь поутихнет, дойду до дома не спеша.
– Поеду, – я забрался в кабину, поставил возле левой ноги тяпку, и закрыл дверь.
Машина тронулась с места.
– А ты чего тут спотыкаешься? – поинтересовался шофер.
– Тут понимаете, какое дело, – вспомнив заветы матери, что с незнакомыми людьми надо держаться вежливо, но ничего им толком не рассказывать, чтобы не сглазили, начал я, – я в школе учусь.
– Это понятно. Но сейчас же лето. На «второй год» остался?
– Нет, просто у нас практика, а классная руководительница сломала ногу, и нас отпустили.
– Ногу сломала?
– Да, мы пололи у нее на огороде картошку, она поскользнулась и хрясь!!! Нога в трех местах поломана!!! Кости торчат!!! Кровища хлещет!!!
– Какой ужас. А как тебя зовут?
– Миша, – недолго думая соврал я. Имена незнакомым людям говорить мать тоже запрещала. – Мы переселенцы, из Москвы приехали в Горловинку жить.
– А в Москве чего вам не жилось?
– Отца посадили. Он соседа убил молотком, и мы уехали.
– Да что ты говоришь! – он искоса посмотрел на меня. – А за что?
– Да поспорили, кто самый лучший клоун СССР: Олег Попов или Юрий Никулин.
– Охренеть просто!
– Вот и живем у дедушки теперь. Он командиром партизанского отряда был, до сих пор немцев не любит.
Тем временем машина доехала до развилки: направо была дорога на Жуковку, а налево на Горловинку. Водитель повернул в сторону Горловинки и машина покатилась с горки.
«Интересно, а где он там сворачивать собирается?» – подумал я, продолжая безудержно врать.
– У нас недавно немцы приехали, переселенцы с Поволжья, так он их дом поджег!
– Страшная у вас какая жизнь, – он переключил передачу. – И как тебя мать не боится одного отпускать?
– А чего бояться то? – на миг ослабив бдительность, наивно спросил я.
– Мало ли… – он вновь задумчиво покосился на меня.
Я насторожился и замолчал. Машина проехала еще километра четыре, и шофер остановился.
– Мне направо тут, – повернулся ко мне.
Не знаю, то ли пошутить он решил, слушая мое вранье, то ли и правда это маньяк какой-то был, но он внезапно подался ко мне, вскинул руки и заорал:
– У-у-у-у-у!
Скажу честно, напугал он меня очень сильно. Недолго думая, я изо всех сил ткнул торцом рукоятки тяпки ему в глаз и рванул дверь. Сзади раздался крик боли. Не оглядываясь, я вывалился из кабины, напоследок махнув назад острием крепко зажатой в левой руке тяпки. Судя по ощущениям, попал во что-то мягкое. Обратным движением откинутая тяпка угодила в лобовое стекло, которое хрустнуло и покрылось паутиной трещин. Я свалился на обочину, ободравшись об гравий, оттуда в глубокий, заросший кустами кювет и со всех ног кинулся бежать.
Километра три так бежал вдоль дороги сломя голову, но тяпку умудрился не потерять. Когда выдохся, то упал в кустах и долго лежал, сквозь хриплое дыхание пытаясь услышать шум погони. Отдышавшись, осторожно выбрался на дорогу и пошел домой, вздрагивая при каждом шуме. Пару раз прятался в кювете, заслышав звук едущих машин, но это оказались другие машины. Дома мне попало за порванную рубашку и ободранный бок, но про напавшего шофера я родителям не рассказал, опасаясь, что мне сильно попадет. Машину эту я больше на дороге не встречал… Но на всякий случай кроме тяпки брал с собой на практику нож.
