Они постучали в дверь. Услышав традиционное «войдите», зашли в кабинет главного редактора. Увидев посетителей, Николай Романович вновь шустро выскочил из-за стола и протянул руку Кипрееву.
– Иван Алексеевич, рад вас видеть! Очень рад! Мы сегодня уже общались с вашей очаровательной спутницей, которая обрадовала нас – и вас, надеюсь, тоже – приятной вестью. То, что случилось, вполне закономерно: ваш незаурядный талант замечен серьёзными людьми. Выражаю надежду на то, что это первые шаги на долгом и широком пути нашего плодотворного сотрудничества.
Эта бурная тирада вызвала на лице Ивана едва заметную улыбку. Он пожал протянутую руку.
– Вы правы, Николай Романович: для меня эта весть также приятна.
– Вот и ладненько, – деловито произнёс Гуров. – Значит, можем прямо сейчас оформить договор. Как только получим все материалы и предоплату, сразу же приступим к работе над вашим заказом.
Гуров быстро составил договор и отпечатал его на принтере. Кипреев расписался в указанных местах. Было заметно, что перспектива издания книг подействовала на него благотворно. Однако, наблюдая за ним, Люба чувствовала, что его внутреннее состояние всё ещё остаётся тяжёлым.
Едва они вышли во двор, она спросила:
– Иван Алексеевич, совсем недавно вы сказали о том, что некий незнакомец едва не погубил вас. Что с вами произошло?
– Было отравление. Вместо лекарства мне подсунули наркотик.
– Кто и зачем это сделал?
– Я отказался выполнить просьбу одного серьёзного и опасного человека, – Иван замолчал, задумавшись, затем встрепенулся. – Анжела, нам необходимо вернуться в редакцию. Надо внести дополнение в договор. Я упустил из виду кое-что важное.
Люба заволновалась, почувствовав что-то недоброе. Но все вопросы решила отложить на потом. Они вновь навестили Гурова. Иван продиктовал главному редактору необходимое дополнение к договору: в случае его гибели или иных непредвиденных тяжёлых обстоятельств все права на изданные тиражи книг должны будут принадлежать Анжеле.
Если Николай Романович и удивился, то внешне это было не заметно. Да и какое ему, собственно, дело до странностей заказчика? Важны были сам факт заказа и его объём. Соответственно, и сумма оплаты. Внося дополнения в электронную форму договора, он вопросительно взглянул на Любу.
– Простите, уважаемая Анжела Борисовна, я не знаю вашей фамилии.
В отличие от главного редактора, Люба пребывала в полной растерянности. От волнения, забыв на время свою нынешнюю фамилию, она едва не сказала: «Порываева». Но вовремя спохватилась.
– Солнцева, – произнесла она после продолжительной заминки и, смутившись, поспешила объясниться: – Прошу прощения, но данное решение Ивана Алексеевича явилось для меня полной неожиданностью. Я даже не предполагала…
Её сконфуженный вид вызвал на лице редактора добродушную улыбку.
– Видимо, на то есть веские основания, – сказал он. – Мы же обязаны считаться с волей автора. Как говорится, хозяин – барин.
Отпечатанные экземпляры обновлённого договора Гуров предоставил Ивану для подписи.
Когда вновь покинули редакцию, Иван сказал, иронично взглянув на спутницу:
– Я вижу у вас на лице длинный список вопросов. Можете задавать.
Люба ответила ему таким же взглядом.
– Зачем же их задавать, если они написаны на лице? Читайте и отвечайте согласно списку. Хотя, признаюсь, я не разделяю вашего весёлого настроения.
