Культурологическое наследие Дмитрия Сергеевича Лихачёва - страница 9

Жизненный путь и социокультурная деятельность ученого Дмитрия Сергеевича доказывают, что политический и идеологический тоталитаризм советского государства, разрушение сложившихся культурных ценностей не смогли предотвратить «нарождения новой интеллигенции» в стране, одним из духовных лидеров которой стал Д. С. Лихачёв.

В научной работе, в мировоззрении, в повседневном поведении Д. С. Лихачёв оставался интеллигентом, человеком культуры, патриотом, исследователем, мыслителем-гуманистом, носителем традиции. С. С. Аверенцев вспоминал: «Для меня Дмитрий Сергеевич был, прежде всего, последним представителем культурной формации, знакомой по старым книгам, но в его лице являвшейся с повсечасной естественностью…в нем было вправду естественно то, что было бы несносным, стилизованным в другом; он по праву законного наследника завершал путь целого культурного круга» [9, с. 181].

Писатель Даниил Гранин в одной из своих публицистических статей [4] назвал Дмитрия Сергеевича последним российским интеллигентом. Несмотря на гиперболизацию этого утверждения, признание Д. С. Лихачёва в качестве своего рода эталона интеллигента несомненно. Ученый как яркий представитель интеллигенции всегда был готов жертвовать личным благом ради блага народного, не желая взамен никакой награды, кроме сознания исполненного долга. Отсюда и его особая нравственная позиция, его чувство гражданской и социальной ответственности, способность переживать протекающие в обществе процессы, а не замыкаться в узких границах собственного бытия.

Одной из самых ярких работ Д. С. Лихачёва стало его письмо «О русской интеллигенции» в журнал «Новый мир» [45]. Понятие это, по Лихачёву, чисто русское. В иностранных языках и в словарях слово «интеллигенция» переводится, как правило, не само по себе, а с прилагательным «русская».

Ученый убежден в том, что интеллигенцию не следует считать социальной группой: слишком она разнородна. Интеллигентностью могут обладать люди любой специальности. При всем «ассоциативно-эмоциональном содержании» этого понятия интеллигенции присущи вполне конкретные общие черты. Из принятого в советское время определения не вызывало возражений, что интеллигент – это образованный человек, обладающий большой внутренней культурой. Но дальше выделялись черты, не признаваемые официальной советской наукой. В первую очередь, это свобода, понимаемая как «независимость мысли при европейском образовании». «К интеллигенции могут принадлежать только люди, свободные в своих убеждениях, не зависящие от принуждений экономических, партийных, государственных, не подчиняющиеся идеологическим обязательствам» [45, c. 3]. В России в условиях деспотизма такая свобода принимает черты «тайной», о которой писали и Пушкин, и Блок. Открыто выражать мысли трудно, а скрывать их – еще труднее. Отсюда особое отвращение к деспотизму – специфическая черта русской интеллигенции. Постоянное стремление к свободе существует там, где есть угроза свободе. Вот почему интеллигенция как интеллектуальная свободная часть общества существует в России и неизвестна на Западе, где угроза свободе для интеллектуальной части общества меньше.

Свобода для интеллигента – это нравственная категория. Не свободен интеллигентный человек только от своей совести и от своей мысли. Совесть в представлении Д. Лихачёва – это «рулевой его свободы, она заботится о том, чтобы свобода не превращалась в произвол, но указывала человеку его настоящую дорогу в запутанных обстоятельствах жизни» [45, c. 4].