Но даже здесь любой может зайти в мою комнату. Любой может предложить мне цену. Камиль – лучший друг Никиты. Теперь мне очень интересно знать, сколько друзей у Камиля. И сколько друзей у друзей Камиля.
Лучше сама.
Лучше одной.
Лучше перестать верить в хорошее в людях. Порой кажется, что стоит детям повзрослеть, достигнуть определенного возраста, они начинают гнить изнутри.
Но подойдя к двери, я снова пячусь назад. В комнату входит Мелисса. Уже облаченная в блестящую, зеленую ткань, идеально контрастирующую с ее медным шелком волос. Без стука.
— Тебя когда-нибудь насиловали? — спрашивает она в лоб, и голова начинает кружиться. Попытки, попытки. Попытки. Сотни мерзких рук и членов, самых разных форм, размеров и цветов. Порой казалось, что меня всегда окружали не люди, а звери, никогда не видевшие женщин. И я так верила, что, приехав сюда, попаду в сказку. Дура...
— Нет. Меня не насиловали, — чеканю без эмоций. Стою прямо, спина настолько вытянутая, словно меня подвесили на крюк, а ноги при этом ватные.
— Но били…- наклоняет она голову.
— Да.
Боль давно перестала быть для меня чем-то удивительным, наверное, поэтому не испытывая ее, я так кайфую.
— Я не знаю, что происходит между тобой и моим сыном, – кивает она на рюкзак, пока я ловлю воздух, как рыба на песке. — Он не говорит, а тебе сказать гордости не хватит. Только спрошу. Разве унижение от его мажористой задницы стоит того, чтобы уйти в никуда? Чтобы не попытаться стать человеком, заиметь дом, друзей, будущее, а не просто остаться сексуальной блондинкой с темным прошлым без документов? Стоит?
Именно в этот момент я понимаю, что Мелисса мне нравится. Она не дура, она все заметила. Все поняла. И дело не в том, что она права, и мне лучше перетерпеть, а в том, как она назвала своего сына.
Хотя мудак подошло бы больше.
— И чтобы совсем тебя порадовать, скажу, что Юра Никите запретил заниматься с тобой сексом, – да ладно?! — Не смотри так. Сумма, потраченная на тебя, выходит за все пределы разумного, а Никита явно не сразу тебя узнал.
Вот даже как… Какие удивительные подробности.
— А чем ему грозит секс со мной? – спрашиваю тихо, пока в голове зреет план мщения. Отчаянный такой, опасный, особенно учитывая, как долго и часто я собираюсь держать Никиту возбужденным.
— Проездной на метро… — со смешком говорит Мелисса, и я фыркаю. Он будет сдержан как никогда. Это интересно. Это прыскает в кровь адреналин. Значит папаше надо застукать нас, и Никита останется без машины.
Парень, ты хоть понимаешь, что ты попал?
— На сколько? Мне же надо знать ставки.
— Пока не заработает на машину сам, — подмигивает мне Мелисса, и я впервые ей искренне улыбаюсь. – Спускайся на ужин. Там собрались взрослые, серьезные дяди, так что у нас будет время посекретничать.
— Я бы не хотела…
— Твое отсутствие вызовет массу вопросов, а так я представлю тебя как свою помощницу… Как тебе такая идея?
— Благотворительность?
— Да, — кивает Мелисса. — Будем выбивать деньги из толстосумов для сиротских приютов и больных детей. Чем больше у нас подотчетных ребят, тем меньше шансов у них повторить твою судьбу.
Вспоминая отношение Юры ко мне и желание скорее избавиться, задаю последний вопрос перед тем, как хозяйка дома уходит.
— А Юрий. Ваш муж. Для него благотворительность это цель его служения народу или маркетинговый ход?
Мелисса останавливается, барабанит тонкими наманикюренными пальцами по косяку. И только спустя десять долгих секунд поднимает на меня взгляд. В нем столько боли, столько желания быть понятой и прощеной.
