Читать онлайн Ванда Петрова - Курган. Mound



Главная идея произведения «Курган», «Mound»

Главная идея произведения – предложить к размышлению тему о простом человеческом счастье, как говорит Дуняша (Евдокия): «у счастья есть свой запах», у Дуняши, это запах полыни и земли на одиноком степном кургане …

Так же есть и мелодия счастья: у Дуняши (Евдокии) это – посвист степной птички, шелест трав под ногами и на вершине кургана, возрождающие в её памяти дорогие для неё события …

И что значат для человека эти отзвуки простого человеческого счастья, так бережно хранимые в самых заповедных тайниках нашей памятью, и при воспоминании только ли приносящие горечь утраты и душевные страдания или вместе с грустью о прошлом, привносят в нашу жизнь мудрое понимание бытия, обогащают нашу жизнь осознанием того, что на самом деле является для человека его счастьем…

Сюжетная линия

В повествовании присутствует период жизни, предшествующий тому – будет или нет в дальнейшем простое человеческое счастье, что зависит от реального восприятия происходящего человеком и с ним и вокруг него – это то, что является главенствующим пунктом для любого человека в выборе решений и поступков, от которых и зависит присутствие в нашей жизни простого человеческого счастья. Непреодолимых преград для того, чтоб сохранить своё простое человеческое счастье, за очень редким исключением, не бывает, обычно человек своевременно не направляет своё мышление на реальное восприятие всего происходящего с ним и вокруг него…

Так ведёт себя в юности Дуняша – она не открывает для себя дверь в реалистичный мир, а, захлопнув её, в наивной уверенности, что кто-то другой сбережет её простое человеческое счастье, остаётся в том мире, который ей легче воспринимать и жить…

Но героям повествования сохранить простое человеческое счастье всегда способствует необходимость понимания реалистичности происходящего с ними и вокруг них и восприятие возникшей проблемы в таком плане, что решение надо взять на себя, а не ждать самопроизвольной развязки…

Желаю вам, кто читает мои книги, не разочароваться в содержании и во мне, и желаю всем простого человеческого счастья, ваш автор, Ванда Петрова.

Знакомство с книгой

Произведение состоит из трёх книг: Курган – первая книга, Курган – вторая книга, Курган – третья книга.

Повествование первой книги ведётся от первого лица.

Курган (Mound, Kurgan, песня-сопровождение в книге «Курган».

Долина пустая

От края до края

Тропы пешеходной не знает …

И в этой пустыне,

В высокой полыни,

Курган свои тайны скрывает …


Здесь, на вершине,

В горькой полыни,

Сердце гнездо своё свило …

Степь ковром ляжет,

Но не расскажет,

Как это сердце любило …


Вихри шальные,

Да птицы степные,

Над этим курганом летают,

Коснутся крылами

Бурьяна с цветами

И горечь полыни вдыхают …


Здесь, на вершине,

В горькой полыни,

Сердце гнездо своё свило …

Степь ковром ляжет,

Но не расскажет,

Как это сердце любило …


И ветер с вершины

На травы долины

Полынью пылит вновь и вновь …

А в травах, к подножию,

На бездорожье,

Приникла печально любовь …


Здесь, на вершине,

В горькой полыни,

Сердце гнездо своё свило …

Степь ковром ляжет,

Но не расскажет,

Как это сердце любило …


Mound (Kurgan, Курган),

(variant na angliyskom yazyke pesni-soprovozhdeniya v knige «Kurgan (Mound)», (version in English for the song-accompaniment in the book «Kurgan (Mound)».

Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it …

And my sadness

What are the words of the treasured

I did not whisper …

Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it

And my sadness …


Mound … On this top

In the bitter wormwood

Our love is alive …


Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it …

And my sadness

What are the words of the treasured

I did not whisper …

Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it …

And my sadness …


Mound … Here at the foot

On the road

My love is crying …


Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it …

And my sadness

What are the words of the treasured

I did not whisper …

Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it

And my sadness …


Mound … Your smell is bitter …

He rustles me

That I'm not alone …


Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it …

And my sadness

What are the words of the treasured

I did not whisper …

Mound … Mound … Mound …

Wormwood grows on it

And my sadness …


Mound … On top of yours

Many woeful days

our love

Alive …

Mound …


Kurgan, (pesnya-soprovozhdenie v knige «Kurgan» (Mound).

Dolina pustaya,

Ot kraya do kraya,

Tropy peshekhodnoy ne znayet …

I v etoy pustyne,

V vysokoy polyni,

Kurgan svoi tayny skryvayet …


Zdes', na vershine,

V gor'koy polyni,

Serdtse gnezdo svoyo svilo …

Step' kovrom lyazhet,

No ne rasskazhet,

Kak eto serdtse lyubilo …


Vikhri shal'nyye,

Da ptitsy stepnyye,

Nad etim kurganom letayut,

Kosnutsya krylami

Bur'yana s tsvetami

I gorech' polyni vdykhayut …


Zdes', na vershine,

V gor'koy polyni,

Serdtse gnezdo svoyo svilo …

Step' kovrom lyazhet,

No ne rasskazhet,

Kak eto serdtse lyubilo …


I veter s vershiny

Na travy doliny

Polyn'yu pylit vnov' i vnov' …

A v travakh, k podnozhiyu,

Na bezdorozh'ye,

Prinikla pechal'no lyubov' …


Zdes', na vershine,

V gor'koy polyni,

Serdtse gnezdo svoyo svilo …

Step' kovrom lyazhet,

No ne rasskazhet,

Kak eto serdtse lyubilo …


Давнее событие в жизни Евдокии (Дуняши) накладывает отпечаток на её последующую жизнь. И одним из этих штрихов то, что она Новый год встречает в одиночестве. У Евдокии есть друг с детских лет, Мишка Ткаченко.

У Мишки тоже есть своя заноза в сердце, он с первого класса влюблён в подругу Евдокии, Ольгу, но безответно. И только вот этот друг детства, ломая все запреты, может ворваться к Евдокии на Новый год. Так идёт год за годом. Но тот, кого ждёт сердце Евдокии, не появляется, а вместо него периодически начинает сниться степной курган. И когда перед Евдокией в очередной раз предстаёт во сне её курган, девушка решительно собирается в путь и едет на встречу с курганом.

«Я шла уже второй час, хотелось, есть, пить, но желание поскорее увидеть курган было сильнее усталости и голода…».

«А вдруг его уже нет?!»

«Я повернула голову и, не веря своим глазам, вдали увидела возвышение, на котором виднелась сухая полынь вперемежку с высоким бурьяном. Кто изведал чувство горькой потери, но вдруг к нему возвращалось то, что он считал навек утраченным, тот поймёт, какая радость охватила меня, вытеснив из груди боль, освежив пересохшее горло и возвратив силы…»

На вершине, до которой наконец-то в яви опять добралась, я упала в уже сухую полынь, на пыльную сухую землю и зарылась лицом в этот запах – запах счастья…».

«У каждого человека есть свой запах счастья, у меня, оказалось, был вот этот – запах этого пыльного степного кургана…»

События военных лет, произошедшие ещё до рождения Евдокии и не пережитые ею самой воочию, проходят по всему произведению, так или иначе влияя на её жизнь и на жизнь так беззаветно любимого ею юноши.

Об этом и далее читайте в повествовании книги …

Сценическое написание книги на 100% пригодно для фильмов.


Всех благ, уважаемые читатели, удачи!!!

Ваш автор, Ванда Петрова

Редактор и системный администратор, Дмитрий Никитченко

All the best, dear readers, good luck!!!

Your author, Wanda Petrova

Editor and system administrator, Dmitry Nikitchenko

Первая книга

Глава первая

Запах счастья

Курган (Mound, Kurgan, песня-сопровождение в книге «Курган»).

Долина пустая

От края до края

Тропы пешеходной не знает …

И в этой пустыне,

В высокой полыни,

Курган свои тайны скрывает …


Здесь, на вершине,

В горькой полыни,

Сердце гнездо своё свило …

Степь ковром ляжет,

Но не расскажет,

Как это сердце любило …


Вихри шальные,

Да птицы степные,

Над этим курганом летают,

Коснутся крылами

Бурьяна с цветами

И горечь полыни вдыхают …


Здесь, на вершине,

В горькой полыни,

Сердце гнездо своё свило …

Степь ковром ляжет,

Но не расскажет,

Как это сердце любило …


И ветер с вершины

На травы долины

Полынью пылит вновь и вновь …

А в травах, к подножию,

На бездорожье,

Приникла печально любовь …


Здесь, на вершине,

В горькой полыни,

Сердце гнездо своё свило …

Степь ковром ляжет,

Но не расскажет,

Как это сердце любило.


Уже несколько лет Новый год я встречала в одиночестве. Это было, как данный самой себе обет – в канун Нового года вот так сидеть за празднично накрытым столом и ждать…

Заимев собственную квартиру в Подмосковье, в Калининграде, в городе, который кроме всего прочего был дорог мне памятью отца и его сестры, живших некогда здесь, ходивших по этим улицам, по паркам, по площадям, я жила в ней одна и в новогодний вечер вокруг меня стояла сонная тишина, не нарушаемая ничем и ни кем.

Сидя у заставленного разнообразными яствами стола с бокалом, наполненным только что выжатым соком апельсина и граната, я ждала, когда стрелки часов сойдутся на двенадцати. Вспомнив, что сегодня не заглядывала в свой почтовый ящик, накинув на плечи шарф, вышла на площадку. Через двери соседей слышен был весёлый гомон, по лестнице торопился с улицы в свои квартиры празднично шумливый народ, скоро двенадцать часов, все спешили к застолью встречать Новый год.

В почтовом ящике меня ожидала новогодняя открытка. Это одноклассник, Мишка Ткаченко, не забыл поздравить и в этот Новый год. Став взрослыми, мы по стечению тех или иных у каждого из нас обстоятельств, оказались в одном городе и жили, как и в детстве, не далеко друг от друга. Но на Новый год Мишка почему-то поздравлял непременно открыткой, хоть мы и сегодня успели встретиться на улице, поздравить друг друга с наступающим Новым годом, пожелать много-много хорошего и так далее.

Письменное поздравление начиналось с вопроса: «Как жизнь, отшельник?!» Так Мишка стал меня звать за мой категорический отказ присоединяться к шумной новогодней вечеринке. Далее шло короткое поздравление и пожелание «много, много, много хорошего». Старинный друг, как видно, подозревал, что в жизни у меня образовалась «льдинка» и старался согреть своим вниманием.

Отслужив армию, в первый после армии предновогодний вечер, Мишка заявился ко мне с роскошным букетом цветов, с огромной коробкой конфет, поставил на стол бутылку красного вина.

И я со страхом стала ждать его «сватовства», которое нарушило бы нашу светлую многолетнюю дружбу ещё с первого класса.

И начало Мишкиной речи слушала, напустив на себя угрюмое молчание. А Мишка, открыв бутылку и налив вина в бокалы, которые я с неохотой поставила на стол, провозгласил: «Давай, Дуня, выпьем за моё возвращение из армии и за нашу встречу! Ты, ведь, знаешь, что я не тебя любил, а Ольгу…»

«Ну, начинается, – с тоской и изрядной долей отчаяния подумала я, – прощай, наша такая хорошая дружба и ты, мой друг, Мишка! Сейчас он скажет, что, пересмотрев свои взгляды в армии, понял, что всегда любил только меня».

А Мишка, кивнув мне, чтоб подняла свой бокал, тихонько звякнул об него своим и выпил, взял из открытой коробки конфетку, пошуршал обёрткой, но есть не стал, положил обратно в коробку. Я съёжилась и с тоской смотрела в свой бокал, а Мишка продолжил свою речь: «Так вот, любил я не тебя, а Ольгу, – и широко улыбнувшись, уточнил, – это и тебе и всем известно». Действительно, то, что Мишка влюблён в Ольгу, было всем известно с самого первого класса! Но я-то тут причём?! А вот, как оказалось, причём, что Мишка и пояснил: «Но ты для меня с самого первого класса стала незаменимым другом, есть сейчас, и будешь всю мою жизнь». Мишка снова взял из коробки полуразвёрнутую конфетку, доразвернул и с аппетитом стал её есть. Мной овладело такое радостное ликование, что друг не потерян, и мы всё так же без напряжения и побочных эмоций можем продолжать дружить!