Уша незаметно поглядывала на мужа, прихлебывающего горячий суп из чаши. Не жалуется, но морщится. Ноет нога…
Два года он не уезжал далеко от дома. Царь без него справлялся. С падением последнего бактрийского князя от Окса до хребтов снежных гор, защищающих владения Кадфиза на севере15, воцарился мир. Куджула Кадфиз объединил все владения под своей властью, не притеснял земледельцев, испокон веков живших на этих землях, не прогнал с горных пастбищ и владельцев тучных отар. Для своей многочисленной конницы он выбрал пастбища в малообжитых долинах Реки Кочевников, крепким войском обезопасил торговые пути, проходящие через царство. Казна богатела пошлинами, самые лучшие товары заполняли склады знати. Во всем этом есть и заслуга ее Ноконзока! Он всегда рядом с царем, с самого начала его восхождения. Но вот же сломал ногу в последнем бою. Стрела вонзилась в шею коня, он упал, завалившись на бок. Ноконзок не успел спрыгнуть. От тяжести коня хрустнула кость. Хромает теперь ее военачальник, на дожди ворчит, а в поход с царем собирается! Она спросила, какой поход, куда, зачем, но он только цыкнул – не твоего ума дело! А сам приказал готовить снаряжение, мечи наточил – и длинный, и короткий…
Уша подозвала слугу, шепнула ему, чтобы принес горячие угли. Ноконзок сидел, опершись спиной о стену, вытянув больную ногу: так казалось легче. Уша пристроила жаровню с углями рядом, прикрыла одеялом.
– Согреется – успокоится!
Ноконзок не возражал. Поев мяса, он взял бокал с вином и, подмяв подушку под локоть, пригубил его. Молодое вино взыграло свежими соками; одурманило сначала, отвлекло от грустных мыслей, а потом растеклось весельем.
– Выпей, Уша! Хорошее вино! Славный виноград мы с тобой вырастили в этом году!
На сердце Уши потеплело: успокоилась нога, развеселился.
– Из тебя не только умелый военачальник получился, а и винодел хороший, – похвалила она.
От вина у нее запылали щеки, губы заалели. Если бы не морщинки в уголках глаз, подумалось бы, что нет тридцати лет, которые они прожили бок о бок, а все только начинается: и жизнь вместе, и вспыхнувшая при первой же встрече любовь. Глаза Уши поблескивали, отражая огоньки масляных светильников. Все ее лицо – открытое, чистое, – сияло, будто нет в ее голове никаких тяжелых дум. Серебряный обод, составленный из вертикальных пластин, уменьшающихся в размере ото лба к вискам, дополнял крученый жгут, удерживающий ее волосы в аккуратной прическе. Ни один локон не выбился из крепкого пучка, сокрытого легким шелковым шарфом сзади. Уша любила аккуратность во всем, и в своем облике прежде всего. А щечки припудривала толченной в пыль краской, и всегда они алели, как у молоденькой девушки. Она и дочку научила, как нравиться мужу многие годы: не досаждать вопросами, не грустить, не плакать, быть аккуратной, использовать ароматы, пудру, подкрашенное масло для губ и еще – уметь веселиться. Почему мужчины любят молодых? Потому что они веселые! А старухи ворчат. Вот и отмахиваются от них и берут молодых наложниц.
Уша подсела ближе к мужу, прикоснулась пальчиками ко лбу, провела ладонью по волосам, зачесанным назад и собранным в шишку на затылке. Черны еще кудри! Темные, с красноватым отливом, они украшают его лицо, как и усы. А вот от бороды он решительно отказывается! Царь отрастил, мог бы последовать его примеру. Но не хочет. Что ж, так он выглядит моложе царя! Бравый воин!
