Инструкции для таких случаев не предусмотрены и не написаны. Даже самому закоренелому фантасту, и юмористу с ним за компанию, не придёт в голову написать инструкцию для личного состава вытрезвителя на случай попадания туда дипломатического работника. Природой и международными отношениями такие случаи не предусмотрены, но выходит, что случаются.
– Начальству звонить надо. – капитан произнёс это таким тоном, как будто ему только что отрубили одну голову и собирались отрубить ещё одну.
– В журнал записал? – спросила Михална.
– Нет ещё…
– Ну и дыши спокойно.
В женском понимании, мужик – существо мало того, что в большинстве случаев бесполезное, так ещё и к жизни абсолютно неспособное, в смысле мозгов нет совсем. Наверное перед врачом Михайловной сейчас был как раз именно такой экземпляр, ни на что не способный. Она быстро сообразила, что если позвонить начальству, то начальство скорее всего тут же позвонит своему начальству, и так до самого верха. А что, вся ответственность за случившееся на капитане, а случай показать свою личную службу на высоте, лучше не придумаешь. И начнётся, вернее начнутся звонки-перезвоны и потянется в вытрезвитель не привычный и ожидаемый контингент, а ответственные товарищи, кстати тоже косяком. Мало того, что до международного скандала рукой подать, так ещё бумагами замучают, в смысле, их написанием. Так что, в этом случае, самым лучшим воплощением слова делать, было – ничего не делать.
– Ничего не пиши. – сказала Михайловна. – Пусть проспится и идёт себе на все четыре стороны. Даже если хватятся, вряд-ли додумаются, что он в вытрезвитель мог угодить, они ж поди все непьющие.
– Да уж, – капитан почесал в затылке, тем самым активизируя мыслительный процесс. – Один непьющий уже не пьёт, потому что не может. Все-таки надо бы доложить…
– Докладывай, коли пенсия не нужна. – поддержала капитана Михайловна.
Капитану пенсия была нужна, тем более, что должна была она появиться в его жизни совсем скоро. Он и в вытрезвитель перебрался, чтобы дослужить положенное тихо и спокойно, без приключений и неожиданностей, а тут такое.
– Ладно, пусть спит себе. – согласился капитан и сам того не подозревая развернул историю человечества с таким тщанием продуманной, а потому широкой и ровной дороги, прямиком в бурелом.
***
Проснулся Гласс легко, в смысле, сам момент перехода из состояния сна в состояние бодрствования прошёл быстро и безболезненно. Первым включился слух, ну а потом уже все остальное. Гласс немного полежал с закрытыми глазами, но так как был человеком дисциплинированным, решил, пора вставать, праздно валяться в постели он не привык. На отсутствие рядом жены, внимания он не обратил. Кстати, вот супруга Гласса, так та, большая любительница поваляться в постели. У них в семье было, можно сказать, заведено: пока Гласс делал утреннюю зарядку, принимал душ, брился и все такое, жена нежилась в постели. И что удивительно, не спала же, а просто лежала. Зато потом, когда Гласс внешне был готов к тому, чтобы позавтракать и отправляться на службу, жена подскакивала как по тревоге и в режиме ускоренного воспроизведения «кина», начинала готовить Глассу завтрак. Завтрак она приготовить успевала, но то ли потому, что всегда делала это второпях, то ли потому, что просто готовить не умела, он, завтрак, разнообразием не отличался, как по содержанию, так и по качеству.
