Открыв глаза, вместо своей спальни Гласс увидел довольно-таки большое помещение. От его спальни помещение отличалось тем, что было больше по площади и что стены почти под самый потолок были выкрашены в темно-зелёный цвет. Ещё оно отличалось от спальни тем, что окно здесь было одно и зарешеченное, а напротив окна была металлическая дверь. Взглянув на дверь, Гласс понял, дверь заперта на ключ, а то и не на один. Весь её вид говорил: она не может быть не заперта, не положено ей быть открытой.
В комнате, рядами, стояли кровати. На некоторых из них спали какие-то люди, а некоторые, как и Гласс, уже проснулись. Кто-то из проснувшихся, подобно жене Гласса, продолжал нежиться в постели, а кто-то сидел и ничего не делал.
«Я попал в тюрьму! – это было первое что пришло Глассу в голову». И вот как только эта мысль посетила дипломатическую голову, вслед за ней эту же голову посетило похмелье. Ещё секунду назад все было хорошо, а теперь голова болела, в ней что-то пульсировало, а организму очень хотелось пить.
Гласс начал вспоминать, что же противозаконного он мог совершить раз попал в тюрьму, но ничего такого вспомнить не мог. Весь вчерашний день, вернее процесс выполнения задания, он помнил довольно-таки отчётливо, до того момента, как в ожидании такси присел на лавочку.
Не иначе как Фёдор и этот, как его, Николай, оказались контрразведчиками и вместо такси поспешили за подмогой. А его чем-то опоили, а может какой укол незаметно сделали, вот он и потерял сознание. Мысли, в силу теперешнего состояния Гласса, шевелились в его голове со скрипом но все-таки шевелились: «Теперь наверняка будут вербовать, может быть даже пытать будут. Надо быть твёрдым, в конце концов я – гражданин КОШЭ, а это им не просто так. Буду требовать представителей посольства. Ещё посмотрим кто кого. – мысль насчёт «кто кого» немного успокоила Гласса и даже придала ему видимость сил. А самое главное, он понял, что пропадать ещё рано.
– Проснулся? На, попей. – перед Глассом стоял вчерашний Фёдор, тот, который второй, и протягивал металлическую кружку.
– Что я вам сделал плохого? – спросил Гласс, но кружку взял. В кружке оказалась вода с запахом хлорки, но делать было нечего, очень хотелось пить.
– Ничего плохого ты не сделал. – Фёдор присел на кровать.
– Тогда почему я в тюрьме?
– Тише ты, не ори так. – успокоил его Фёдор. – Ни в какой ты не в тюрьме, а в обыкновенном вытрезвителе, кстати, вами же изобретённом.
Фёдор рассказал Глассу, что они с Николаем усадили его на лавочку, а сами отправились ловить такси. Такси не поймали и уже возвращались, чтобы придумать что делать дальше, как увидели отъезжающий милицейский УАЗик и то, что Гласса на лавочке нет. Опытным в таких делах людям нетрудно догадаться, что произошло, вот Фёдор с Николаем и догадались, и оказались правы.
– А ты что здесь делаешь? – спросил Гласс.
– То же, что и ты, – Фёдор был на удивление спокоен. – Жду, когда выпустят.
– А когда отсюда выпускают.
– Утром, когда же ещё.
Словно в подтверждение сказанного Фёдором, в двери защёлкал ключ и она открылась. В помещение вошёл милиционер. «У них не полиция как у нас, а милиция, – в силу похмелья подумал Гласс». Милиционер назвал кого-то по фамилии. Тот, которого назвали, вышел вслед за милиционером, а оставшиеся враз ожили и зашевелились. Те, кто спал, начали быстренько просыпаться, а те, кто уже проснулся, оживились и начали обсуждать появление милиционера.
