Одёргиваю себя – прятаться, прятаться, затаиться, какого чёрта в доме подпола нет, а был бы, они бы туда первым делом сунулись, так что не поможет, и хочется как в детстве, глаза руками закрыть ку-ку, меня нету…
Они замирают в двух шагах от меня, странно, что смотрю не на лица, да какие у них лица под масками – а на короткие рыльца автоматов, направленных на меня, вот оно, ну не надо, ну пожа-а-алуйста, еще год, еще месяц, еще день, чтобы… чтобы я не знаю, что, чтобы просто…
– Не желаете ли кофе?
– А?
Мне кажется, я ослышался, нет, никакой ошибки, этот, без лица под маской, предлагает мне кофе, хлопочет, у нас хороший есть, не желаете ли…
– А-а-а… а нет…
– Вы, наверное, голодны?
Мне не нравится этот тон, вежливый, вкрадчивый, так и кажется, что он будет что-нибудь такое говорить, вкрадчиво, ласково, а потом сделает что-нибудь такое, о чем лучше даже и не думать, что на мне вообще живого места не останется…
– А… да, – слова вырываются против моей воли, понимаю, что сейчас сожрал бы с потрохами весь этот городок, и еще пригородами бы закусил…
– Вы здесь будете обедать, или поедем в кафе?
Хочу сказать – здесь – оглядываю то, что осталось от дома, понимаю, что никакого здесь быть не может, кафе так кафе, хотя в городе и от кафе ничего не осталось…
– А… кафе…
– «Кофейникс» устроит?
– Ага…
Все еще не понимаю, что происходит, куда меня тащат, переговариваются между собой, может, лучше сразу его домой, а то мало ли, случится чего…
Происходящее нравится мне все меньше, – в жизни бы не подумал, что не захочу садиться в роскошный автолет, в жизни бы не подумал, что не захочу вот это вот все с мудреными названиями, на картинках в меню все выглядит отлично, а когда закажу, окажется какая-нибудь гадость. Тычу наугад во что-то, похожее на мясо, люди суетятся, начинаю подозревать, что вот как раз этого на борту нет. Уже хочу сказать, что нет так нет, давайте другое что-нибудь, что есть, всему буду рад. Нет, уже приносят что-то крохотное на блюде, и это все, вы издеваетесь, что ли, ничего не поделать, благодарю, ем, давлюсь чем-то приторно-сладким, вот тебе и мясо, мясом и не пахнет, чер-р-т…
Я не знаю, чья это резиденция, куда опускается автолет, я только могу догадываться, и от этих догадок мне не по себе. Люди хлопочут, пожалуйста, ваши апартаменты, нет, не в центральном доме, в правом, в центральном, там… ну вы сами понимаете. Пожалуйста, телевизор, видеоигры, вы, наверное, всякое такое любите? И не знаю, как сказать, что всю жизнь всякие игры терпеть не мог, сам не знаю, почему, а тётка орала, а-а-а, все дети как дети, играют, а ты, а если пробовал играть, тоже орала, а-а-а, лучше бы делом занялся… её послушать, так лучше бы меня вообще на свете не было, хотя и тут нашла бы к чему придраться…
Тётка…
Хочется заорать кому-то никому, верните тётку, и дом верните, и Даньку придурка такого, верните, и городок верните, и все-все верните, что вы у нас отняли…
Ёкает сердце, только сейчас понимаю, что тот самый он где-то рядом, да не где-то – в центральном доме, мне же сказали, в центральном доме, к которому ведет крытая галерея…
И, черт возьми, все кажется так просто…
Осторожно выбираюсь из комнаты – люди в форме смотрят на меня так, будто не могут понять, что со мной сделать, застрелить меня на месте или пропустить. Иду куда-то в никуда, откуда я знаю, куда идти, что по анфиладе и направо, а дальше вверх по лестнице, в неприметную дверь, которую я бы и не заметил, если бы не знал… но откуда… черт меня дери, откуда…
