Она с любопытством проводила глазами «Театр сказки» и представила себя на сцене в образе Золушки. Послала поцелуй Льву Гумилеву и решила, что обязательно придет на улицу Петербургскую с книжками под мышкой и под вечерними фонарями казанского Петербурга погрузится в патриотичную романтику Габдуллы Тукая.
– А это что за вилла в пять этажей! – она указала в окно. – Обалдеть, татарский обычай – переплюнуть шик соседа!
– Это вилла нашего главы Правительства, Рашида Нуриевича. Говорят, ковры недавно из Ирана привез. Денег же девать некуда. Деньги народа легко тратить.
– Разве он не в Башкирии? – У Гузель перехватило дыхание и защемило сердце.
– Нет, его же перевели год назад. У тебя все в порядке? – Гузалия, не останавливая машину, потрогала лоб подруги. – Да, ты ледяная!
– Все нормально. Сейчас пройдет.
– Вы с ним знакомы?
Гузель молчала и смотрела в окно, за которым начал вдруг лить дождь.
– Солнца у вас здесь маловато, – прошептала она.
– А это, случайно, не тот, из прошлого?
– Тот.
– Ты до сих пор его любишь?
– Как кислое молоко.
– Так это он женился на дочке генерала?
– Да, он всегда хотел пробиться, вот и лизал всем жопу. А ты знаешь, как я не люблю, когда лижут. Я ему прямо сказала тогда, что думаю. Он обиделся, был разрыв, а потом ему нашептали, что я переспала с другим. Он поверил, из мести женился. В молодости мы не сдерживаемся особо ни в словах, ни в поступках. А потом расплачиваемся. Смотрю, он хорошо долизался.
– Ну, знаешь, если работать не умеешь, то одним лобызанием ничего не достигнешь. А в Татарии связи очень даже помогают.
– Как в деревне. Без связей – даже тракториста не найти для полевых работ.
– Значит, ты его не забыла?
– Так бывает. Ты просто встречаешь кого-то и понимаешь, что он – пазл, которого не хватало для счастливой картины твоего бытия. А после него было уже не то. Словно пересела с мерседеса на форд. Вроде едешь, и скорость есть, но или кресло неудобное, или климат-контроль барахлит, или навигатор кричит слишком громко.
– Интересно, а он тебя помнит? – спросила Гузалия.
Гузель не ответила, только вздохнула.
– У него такая жена… – улыбнулась подруга. – Интересно, они спят вместе?
– Пять сыновей – не кенгуру небось в кармашках принесли. Но фигура – квадрат Малевича в кубе. Дверь в их дом, наверное, сделана на заказ. – Печальная Гузель рассматривала капли на окне.
Гузалия не любила, когда подруга грустит. Она предпочитала ту, что борется за прекращение геноцида нации.
– Я купила билет на Айрата Сафина. Завтра идем на концерт, – она попыталась расшевелить подругу.
Но Гузель, казалось, даже не слышала. Она настойчиво пыталась отогнать сон прошлой ночи.
– Век тебе замуж за татарина не выйти! – возмущалась Римма Кирилловна, проверяя пыль за зеркалами.
– Я просто не успела еще, – бормотала Гузель.
– Надо скорость увеличивать, дорогуша! Посмотри, а постель? Как ты ее заправила? Углы неровные! Такую жену – точно никто не возьмет! Разве татарская свекровь допустит тебя к хозяйству? Лентяйка!
– А китайская допустит?
– Что?
– Китайская свекровь возьмет? Если татары не хотят, то пойду замуж в Китай, – вздохнула Гузель.
Римма Кирилловна с изумлением замолкла, но оттаяв, подошла и потрепала Гузель по спине.
– Ну ладно, ладно, погорячилась я. Не переживай так. Котай, котай3! Зачем тебе эти иностранцы? Я из тебя такую невестушку-конфетку сделаю, что любой заберет! – она подмигнула Гузель и добавила. – Шутишь же про Китай, да?
