– Использую все возможности, чтоб добыть по мелким крупицам скрываемую информацию, – легко согласилась девочка, – Я, Борь, не хочу быть дурой. Мне надо ориентироваться, что умалчивать, что говорить, чтоб бабулю не огорчать.
Разумно звучит. В самом деле, за желанием всегда быть в курсе скрывается не назойливое девчоночье любопытство (хотя и оно, маленько), а стремление помочь человеку. Лизавета, в тесной компании оторванных от Земли на много лет звездолетчиков, станет космобиологом по основной специальности, но в придачу еще и врачом, и психологом-душеведом. Кому, как не ей замечать чужую скрытую боль, помогать и словом, и делом?
– А из книжки… нечаянно выпала… записка дедушки, Борь! Он прощался с ней. Он уверял, что все их размолвки – глупость. Что когда получит оплату за космическую экспедицию, они купят домик у озера и вовек никогда не расстанутся. И подпись стоит – твой Лёрик.
– Имя странное.
– Это прозвище дала молодая Анечка своему любимому парню. – Лизавета скривила губки и вступилась за папу папы: – Не хуже, чем всякие Котики, Солнышки или Зайчики.
Пацан кивнул: кто бы спорил? Он усиленно вспоминал список пропавших без вести из экспедиции «Гордого»:
– Виталий Быстров, Константин Гончаров, Джон Клин, Марина Березкина…
– Аллан Роуз, Эдуард Колесников, – в нетерпении добавила Лиза. – Никого с буквой «л»! Только он! И на папу страшно похож!
– И учебник его! – ухватился пацан за хлипкую ниточку. – Ты сказала, он доктор? – Вопрос к стоящей в дверях японочке, что, открыв рот, переводила любопытный коричневый взгляд с одного лица на другое.
– Ну… сказала.
– Жила в вольере? С плененными гуманоидами? – восстанавливал Борька события. – В зоопарке Гуцондских крящеров? Или на Офакризе? Ты сумела сбежать?
– Бедняжка! – Лизавета уже обнимала растрепанную путешественницу. И сама обтирала щечки у запуганной страшными крящерами, много горя видевшей девочки.
– Теперь все понятно. Это – звездолет с враждебной планеты, – сделал вывод умный пацан. – Давайте звонить скорее, доложим специалистам. Они разберутся в технике, мозготронике, электронике, а потом пропавших спасут. Всех дедушек соберут, и твоего, и Лизиного, и бегом доставят на Землю.
Боря и сам не верил, что все просто-быстро получится, но уж очень ему хотелось двух заботливых внучек утешить.
А прибывшая вдруг ощерилась, показала острые зубки:
– Что за глупости вы напридумывали! – И вдруг, неожиданно, грубо толкнула Елизавету! Так, что та отлетела к приборам и ударилась больно об угол. – Никому не отдам Бумбашика! – И ногой повелительно топнула: – Домой! На планету Рыжих в системе звезды Сирены!
Гл. 4. Это я лохов заманила!
В тот же миг, что-то тонко завыло, освещение заморгало, пахнуло жженой резиной, кабина перевернулась – и запрыгала на коротких гуттаперчевых ножках.
– Мы вроде на потолке? – едва приходя в себя, пробормотал пацан.
– Ага! А какая вам разница? – в отличие от ребят, упавших от неожиданности, девчонка стояла, крепко держась за парочку поручней. – На выход!
Грубый приказ звучал не только для двери. Плакса преобразилась. В чертах простоватого личика с плоским широким носом и выцветшими бровями, появилась злая ехидинка. А в руке – истуканчик, Борькин! И у Лизы в кармане ивонок оружия тоже не было!
– А ну отдавай! – Курсанты бросились на воровку, но та ловко скакнула с подножки на подстриженную траву (удивительно красную-красную!), в три прыжка одолела лужайку и скрылась за хлопнувшей дверью.
