. Однако сложность процесса герменевтики в данном случае заключается в сочетании способности мыслить как алхимик с научной непредвзятостью, свойственной настоящему исследователю. Облегчает задачу то обстоятельство, что дискурс, присущий Великому Деланию, представляет собой в то же время и герменевтическое истолкование скрытых смыслов, на которых оно базируется. Это ощутимо подталкивает исследователя в его стремлении внести порядок в хаотично разрозненные посылы, что особенно наглядно, в отличие от других алхимических трактатов, в случае с «157 Алхимическими Канонами» Ван Гельмонта. Именно в этом произведении мы находим одновременно как обилие энигматических (символических) смыслов, так и внутреннюю строгость дискурса. Следует согласиться с X. Субири в том, что существуют «два момента единой реальности: все реальное реально в своей индивидуальности и в поле и всегда схватывается в этих двух моментах»
[201]. Причем «реальное схватывается не просто как полевое, но и
полевым способом – как пребывающее внутри того поля, которое этим реальным было определено»
[202]. Или, как писал И. Рикёр: «Интерпретатору никогда не приблизиться к тому, о чем сообщает текст, если он не пребывает в
ауре искомого смысла»
[203].
Конец ознакомительного фрагмента.
