– Слишком очевидно, – сказал Наставник, появившись в виде чайки. – Она не доверяет дарам.
– —
Вторая попытка: знак.
В аптеке, куда Лиза ходила каждую субботу, появился новый сотрудник – мужчина с гитарным ремнём через плечо. На его ладони была татуировка: «Свобода – это прыжок в пустоту».
– Ваш заказ, – улыбнулся он, протягивая пакет с лекарствами. Внутри среди коробочек лежал сушёный цветок и записка: ««Ромашка для храбрости. Расцветает даже в трещинах асфальта».
Лиза выбросила цветок в урну. Мужчина исчез на следующий день.
– —
Третья попытка: встреча.
Духовник сплел её маршрут так, чтобы она прошла мимо парка. Там, на скамейке, сидела девочка, рисовавшая мелом на асфальте радугу. Рядом – мольберт с плакатом: «Подари цвет слепому миру!».
– Хотите попробовать? – девочка протянула Лизе мелок.
Та замерла. Вдруг вспомнила: ей пять лет, она разукрашивает стену в приюте, а воспитательница кричит: «„Испортила ремонт!“».
– Нет, – резко ответила Лиза, ускорив шаг.
Девочка вздохнула и стёрла радугу.
– —
Прорыв отчаяния.
Духовник нарушил правила. Ворвался в её сон напрямую – не намёками, а явью.
Они стояли в белой комнате без дверей. Он принял облик юноши (каким был в прошлой жизни), чтобы не напугать.
– Послушай, – начал он. – Ты задыхаешься. Я могу…
– «Уйди», – перебила Лиза. Глаза – щели, голос – лезвие. – Ты как все. Хочешь, чтобы я «раскрылась», «нашла себя», а потом ушёл, когда станет трудно.
Он протянул руку, и в ладони расцвел лотос – символ чистоты, преодоления грязи.
Лиза раздавила цветок каблуком.
– Я не твоя кукла.
Комната треснула. Духовника выбросило в пустоту, пронзив холодом, которого он не знал даже в бездне.
– —
Расплата.
Наставник ждал его у границы миров, где звёзды горели тусклее.
– Ты забыл главное, – сказал он, и в его голосе впервые звучала грусть. – Свобода воли – не препятствие. Это «правило». Даже Создатель не смеет его нарушить.
Духовник смотрел на Лизу сквозь пелену реальности. Она сидела на кухне, механически перебирая таблетки в пластиковом контейнере. На стене висел календарь с перечёркнутыми днями. Все одинаковые.
– Но она…
– Страдает? Да. Но её боль – её путь. Ты можешь светить у входа, но войдёт ли она – решает только она.
На следующий день Лиза шла на работу и увидела в луже отражение неба – такого синего, что заныло сердце. Она остановилась. Достала телефон, чтобы сфотографировать, но передумала.
– Глупости, – прошептала, поправив плащ.
Но вечером купила краску для волос. Бирюзовую. Стояла с тюбиком у кассы десять минут, положила обратно. Потом снова взяла.
Духовник не вмешивался. Он лишь подул на лужицу у её дома, чтобы завтра в ней снова отразилось небо.
