– Ладно, хрен с ними! Давай к делу! – вновь он резко переключился в режим работы. – Знаешь, я там один любопытный момент заметил. Там у нескольких трупов, у них во рту то ли жидкость какая-то, то ли слизь с кровью, я так и не понял. Такое ощущение, что в самый пик агонии в их лёгких что-то лопнуло, скорее даже взорвалось, раз аж даже в ротовую полость выкинуло. На анализ то, конечно всё взяли, но когда этот анализ будет готов, если его ещё даже не начали делать? Когда, кстати, там твои прибудут?
– Не скоро Коля, не скоро, – с несвойственным огорчением ответил ему Степаныч и достал из приоткрытого хозяйского сейфа новую бутылку коньяка.
– Ты можешь толком объяснить, почему не скоро? Они что совсем идиоты?
– Нет, Коля, это мы с тобой идиоты. Поверь, нас ещё с тобой козлами отпущения сделают. – равномерно и как-то уж совсем умиротворённо продолжал Степаныч, а действия его были подозрительно плавны. Какая-то внезапная апатия вселилась в него.– Не скоро…, м-да.
– Я тебя не понимаю, что с тобой? Почему не скоро? Чего ты сидишь? Звони, буди!
– Коля, ты светило в медицине, ты прекрасный врач, лекарь, если позволишь, но в делах ты пень пнём. Уже объявлен жёсткий карантин. Лаборатория, комиссия и все остальные приедут сюда только тогда, когда будут полностью экипированы. Вернее всего завтра, может быть…
– Ну а мы-то не экипированы тут, и нормально же всё с нами? Ты же сам понимаешь, что каждый час сейчас на вес золота!
– Я-то? Я-то понимаю, а вот ты врач-убийца вообще ничего не понимаешь!
– С какого хрена я убийца? Чего ты несёшь придурок?
– Не знаю! В новостях потом посмотрим, что о тебе там придумывают.
– Чушь какая-то! Это же Минздрав, они же сами поторопились, не дождались всех результатов!
– Ты как ребёнок, ей Богу. Они, ну те, кто приедет – они герои, а мы с тобой, а особенно ты – халатный неуч врач-убийца.
– И чего теперь делать? – растерянно спросил главврач, со скорбью озираясь по давно стемневшим углам и окнам своего кабинета.
– Что делать… Отдать распоряжения, успокоиться, и отпусти ты уже эту бутылку, вцепился в неё как клещ майский. Садись, будем ждать рассвета! Этот рассвет мы с тобой точно не забудем!
С ощущением нежного, какого-то сакрального и немыслимо древнего начала, утренние лучики Солнца настырно проникали в каждый уголок едва ли пробуждающегося города. Очень сложно взять в толк и просто представить, что этот ленный, плавный утренний миг выхода из одного состояния легковесных грёз и входа в другой – стабильный и угловатый мир реальности на Земле, что он случается с человеком круглосуточно. Ведь непрерывно на нашей планете кто-то засыпает, и кто-то просыпается. И где-то всегда обязательно случается рассвет. И там такие же люди. Точно также радостно, быть может, капризно, счастливо или не очень они встречают новый день.
Вика, девушка лет двадцати пяти, в привычном раздражении, свойственном ей по утрам, торопливо шла по серому тротуару, ступая своими излюбленными яркими кедами по знакомому ей маршруту, ведущему её к клинике, в которой она работала медсестрой. Её красивые отчётливые черты лица, как и весьма привлекательная её фигура, они никогда не оставались в стороне. Они не были лишены внимания, даже не смотря на её повседневную, часто спортивную одежду, в которой она привычно и шла на работу тем ранним утром. Пациенты и прочие около больные ухажеры её, естественно, не привлекали. И если бы кто из её поле зрения и мог бы соответствовать всем её критериям, то он был бы попросту обязан найти её после. Так считала Вика, хоть таких смельчаков и не находилось. А всевозможных ленивцев, скупердяев, пошляков и прочих инвалидов интеллекта она по своей природе вообще не выносила, и уж тем более не расценивала их как мужчин. Характер её – то ровная гладь, то внезапная волна, то затишье, а то бушующий тайфун. И всё это внутри неё и часто одновременно. Но всё это также могло и резко сойти на нет в час либо согласия с ней, или же проявляя к её тонкой душевной организации искренние чувства нежности и любви. А мелкая рябь её повседневности являлась для всех давно уже чем-то привычным, особенно в начале рабочего дня. Все прекрасно знали и учитывали этот её утренний пик, стараясь лишний раз не задирать её. Ведь у каждого есть какие-то свои, пусть и пакостные, но всё же особенности. Главное – правильно найти с ними общий язык. В любом большом коллективе и даже за его пределами всегда существовали и будут существовать всевозможные щупальцы классической формы: сплетни там же, новости, мнения, взгляды, подколы и приколы. Подобная составляющая коллектива – это неизменная, пожалуй, даже традиционная деталь, необходимость любого человеческого сообщества. И кто бы как не упирался, кто бы как не закрывался, всё равно он – участник той нейронной сети общества. Пусть и пассивный, пусть даже и невольный, но всё же участник.
