И в такой вот новостной круг утреннего моциона, помимо, конечно медперсонала, в него входила также и Валентина, продавец из небольшого магазинчика, что был расположен близ клиники. Вика тем утром привычно вошла в маркет, что-то купила и едва ли тронулась к выходу, как краем уха она случайно услышала разговор. После чего она застопорилась и начала уже предельно внимательно вслушиваться в тот отчаянный пересказ самых свежих и горячих новостей, вылетавший из уст треплющихся у кассы баб.
– Больницу на карантин закрыли! Это я вам точно говорю! Полтора десятка смертей случилось за ночь! Чем-то хреновым это всё попахивает! – громко уточнила одна, после чего как-то по лошадиному она рассмеялась и снова перешла на секретный бабий полушёпот. Далее, из пояснений более адекватных участников той беседы, стоявших там же, у кассы, Вика в общих чертах поняла, в чём вся суть дела. Она, не смотря на свой порывистый характер, всегда умела вовремя замечать какие-то знаки и мелочи, которые так или иначе происходят где-то рядом с ней, в поле её реальности.
– Так, так, та-ак.., – мгновенно смекала она. Может со стороны это было и не слишком заметно, но внутри неё, в её голове, в её пространстве, там вмиг всё ожило и перевернулось. Несколько десятков штормов мгновенно пронеслись и рассыпались разными вариантами. – Так! Да ну её нафиг, эту работу!
Она тут же умело перевоплотилась в тень, молча купив какую-то мелочёвку, и спокойно вышла прочь из уже жужжащего на тот момент магазина и направилась за угол.
– Алло, алё, Дима! Братец, ты в городе? На машине? – и едва ли услышав на том конце провода его развязное согласие, она чётко, резко, почти в приказном тоне продолжила, – Быстро забери меня отсюда! Умоляю! Я стою за углом магазинчика, который возле больницы. Срочно! – протараторила Вика.
– Что опять такое? – послышалось в ответ его лёгкое риторическое возмущение на счёт её вечной торопливости.
Неумолимо и ежеминутно крепли да наполнялись силой утренние лучи Солнца. Своей юной и немного даже дерзкой теплотой они питали и заставляли просыпаться абсолютно все закоулки той ранней весны. Подначивая тем самым шумную регулярную ватагу о чём-то вечно спорящих воробьёв. И вместе с ними, залитая утренним солнцем подворотня, также просыпалась, гудела и изредка выглядывала на проспект, находя там свои первые отражения весёлых искр в небольших, едва ли оттаявших лужицах, заставляя то и дело прохожих кого-то ласково щурить, а кого и нервно жаться. Накинув капюшон и встав на солнце у стены, Вика пребывала где-то вне времени. Тот кошмар, что творился в её голове, он попросту не позволял ей остановиться, пусть хотя бы даже на мгновение, и немного насладиться этими весенними ласками. Она молча стояла и не переставала о чём-то усердно думала. Вскоре подъехал старенький, по-хозяйски ухоженный мерседес с извечно вибрирующими басами современной музыки.
– Наконец-то! Поехали быстрей отсюда!
– И тебе привет, сестрёнка! – с привычной долей иронии произнёс Дима. – Я так понимаю, на работу ты сегодня не идёшь?
– Какой ты догадливый! Поехали уже! Чего ты там возишься? – аккуратно озиралась она по сторонам.
– Так, не дёргайся и меня не дёргай! Села, сиди ровно! Сейчас я развернусь, включу нужный трек, и ты мне всё спокойно, – плавно акцентировал он, – а главное, не торопясь, ты мне всё расскажешь.
– А вон они, по ходу уже приехали! Сейчас сюда со всех сторон все слетятся, – говорила она вслух, глядя на несколько новеньких специализированных микроавтобусов, нагло припарковавшихся около главного входа. – Ой, что там сейчас творится…
