Она, едва ли живая, минула все те пики и в полу осознанном состоянии совершенно измученная Наташа возвращалась обратно. А возвращалась она не одна, если можно так выразиться. Не заметить его было просто невозможно – огромный золотой столб энергии, шедший откуда-то сверху и сопровождавший её. Он был огромен и проходил сквозь неё, полностью заполняя всё своим светом. Также, проходя сквозь расстояния, он был прицельно направлен на отдаляющуюся и уже теряющуюся вдали Италию.
– Мама, мама, проснись! Что с тобой? Ты что кричишь? – теребил Наташу перепуганный сын Саша.
– Саня… Привет… – она тяжело дышала и с видом, будто бы она только что прилетела с Альфа Центавры, пыталась произнести что-то адекватное. – Я уснула да? Кошмар приснился. Всё хорошо, мой дорогой. А где братик твой? Где Рома? – немного испуганно спросила Наташа.
– Мам, ты чего? Ты же сама его на своей машине отцу на все выходные отвезла!
– Да? А, ну да, да, точно…
– С тобой всё в порядке? – уже подшучивал Саня.
– Да, да.… А что там у тебя с уроками?
– Мам, какие уроки? Карантин ввели! Никто не учится! – торжествовал Санька.
– Точно! Карантин! Я вспомнила! – вновь на каком-то своём языке заговорила Наташа.
– Ты какая-то странная сегодня, мам. Я поем у себя в комнате, можно?
– Да, да сынок, конечно.
– Точно странная. Надо пользоваться моментом!
– Карантин, точно! Италия!
Пытаясь хоть как-то разместить в своей голове эти две реальности: ту, где она была только что, и ту, что собственно и есть её привычный мир, Наташа по-творчески погрузилась в размышления, привычно вооружившись блокнотом и несколькими карандашами. Её крайне сильно встревожил давешний полёт. И даже не смотря на то, что она уже много лет была причастна к миру магии и эзотерики, что она являлась астрологом, космо и биоэнергетом, всё равно её не покидало чувство, что этот полёт нёс в себе нечто особенное. Она регулярно изучала законы вселенной, всевозможные лабиринты отражения бесконечности, которые одновременно присутствовали и где-то там, и внутри каждого человека. Она очень часто погружалась в различные измерения и тонкие материи, но всё же подобного с ней ещё не случалось. С одной стороны, – размышляла Наташа, тщательно проанализировав это недавнее её путешествие, ей открываются новые возможности, знания и опыт. А с другой стороны, – это был некий призыв сверху, некая вынужденная миссия, некая задача. Конечно же, она без единого колебания, без какого-либо потайного сомнения она была уже наготове искренне включиться в работу. Но вначале ей было необходимо составить план и собрать команду.
Совершенно бесполезной кажется та армада вопросов, что нетленно присутствует в сознании почти каждого человека. Вероятно, они там бытуют ещё с тех времен, которые в принципе невозможно хоть как-то даже обозначить. Сколько-то там тысячелетий, эпох, лет до наших дней человек всегда размышлял о небе, о Земле, о стихиях, о жизни и о смерти. Во всякие тяжёлые, сложные периоды жизни мысль о смерти почему-то никогда не покидает внутренние пространства человека. И ведь совершенно не важно, какого уровня, и в каком статусе находится тот человек. Эти размышления или скорее даже фантазии, они то и дело всплывают на горизонте сознания в какие-то острые ассоциативные моменты жизни. А немного после, когда накал уже проходит мимо, не затронув его, эти незыблемые мысли вновь затихают и опускаются на донышко подсознания. И находятся они там до поры до времени, до первого, очередного зова, и неважно до какого: параноидального ли, осмысленного ли или же так, промежуточного требования. Да, смерть как момент – она неизбежна, и любой разумный представитель в той или иной степени об этом факте задумывается. Но вот если бы человеку, скажем, ему, известна была бы примерная дата его финальной черты, о чём бы он задумываться тогда? Свалился бы на него, к примеру, внезапно поставленный диагноз или вот, волна эпидемии застала его врасплох. И вот, он стоит с этой охапкой снега за шиворотом. О чём он в этот момент думает? Наверное, всё зависит от его качества восприятия жизни. Одни ринутся в последний вояж, с головой окунаясь во все тяжкие. Другие, не имевшие при былой жизни сил, чтобы быть личностью, эти начнут пускать реки слёз, охотно принимая от всех сочувствия и ища в этом спасение. А кто-то и вовсе замкнётся в себе или, напротив, в срочном порядке ринется завершать какие-то дела, обещания и давно поставленные, но отложенные на неопределённый срок задачи. Особо сложно тупиковые испытания приходятся на тех, кто, имея заболевание, сам, будучи в шкуре теперь уж бесполезного врача, сам начинает отчётливо понимать и осознавать все происходящие и грядущие стадии развития этого финального трамплина.
