– Нелли, – тихо позвал Корнелий, – фламины здесь.
Нелли тоже почувствовала знакомый запах гнили. Ей не хотелось снова встретиться с фламинами. Совсем. Нелли запаниковала. Она бросилась к прутьям крышки и попыталась прогрызть их зубами.
Нума встал в бойцовую стойку.
– Нам не спастись, – вид у Корнелия был совсем расстроенный.
– Прости, Нелли, не следовало тебя втягивать в это дело, – дрожащим голосом сказал Нума. – Да, и Цицерон, может быть, и сам бы выбрался.
Нелли показалась, что слеза блеснула в уголке глаза Нумы.
– Ну, нет! Пёс горелый! Это им так просто не сойдёт, – разозлилась Нелли. – Не сойдёт, – повторила она, отмечая с удовольствием, как быстро ярость растёт в ней.
– Что происходит, Нелли? – взмолился Корнелий, глядя, как Гарри опустился на колени, закатил глаза и протянул безвольно руки в сторону отверстия.
– Кажется, я начинаю понимать, – зло сказала Нелли. Вдруг её охватила лёгкость, словно она приподнялась над землёй. Щемящее чувство полёта и свободы накатило волной.
– Держи меня крепко, – прошептала Нелли Корнелию. – И, если я потеряю сознание, тело моё никому не отдавай!
Глаза Корнелия округлились, уши прянули.
– Нет, Нелли! – взмолился следопыт. – Только не сейчас!
– Самое время, – прошептала Нелли, превращаясь в облачко.
Если замещение во второй раз оказалось тяжёлым и болезненным процессом, то покинуть крысиную оболочку в виде серого сгустка оказалось слишком легко.
Оп! И три крысы в одном углу лабораторного контейнера, а невидимая серая дымка по имени Нелли в другом. Корнелий нежно уложил её безжизненное тело на днище контейнера. Нума присел рядом, придерживая её голову.
– Всё будет хорошо, я умею… – хотела сказать Нелли, но рта у неё не было. Зато она свободно парила над землёй и легко впитывала, как губка воду, окружающий мир. Ей удалось сосредоточиться, собраться в комок. Она направила всё внимание на Гарри, пытаясь пробиться через пространство между ними и поймать хоть одну ниточку его сознания. Нелли поднялась над пластиковой тюрьмой и медленно поплыла к Гарри, вернее, к его голове.
Запах из отверстия, в которое вопил Гарри, стал совсем невыносим. Нелли сконцентрировалась и свернула своё обоняние, как скатывают большой лист в тонкую трубочку. Даже в ином измерении фламины воняли мертвечиной и гнилью. Через мгновение Нелли примостилась на плече Гарри, но этого ей показалось мало. Шёпот и шелест, идущий из головы мужчины, ещё не превратился в слова. Нелли собралась и, как вагон метро в тоннель, с лёгким гулом влетела в грязное ухо Гарри.
Первое, что она услышала, или почувствовала, это поток ненависти и давления, заливающий сущность Гарри. В его мозгу бушевал яростный оранжевый ураган. В Тёмном мире, в котором всё и вся приобретали странные образы и формы, Гарри представлял собой маленькую сферу, похожую на теннисный мячик. Ураган зло играл этим мячиком, грыз его, как бешеный пёс, забрасывал в воронки огненных вихрей.
– Убей его… – проносилось оранжевым сполохом.
– Убей его… – слышалось в общем гудении и вое.
Нелли рассредоточилась, расплылась в чужом мире, оценивая обстановку.
– Убей её… – тонкий и острый, как игла, серебристый луч из самой тьмы потянулся к центру сферы, которой был Гарри. Нелли, заинтересованная, приблизилась и начала различать приказы урагана чётче.
– Открой коробку… дай нам крысу… ту, двухцветную…
«Ага, – сообразила Нелли. – Вот, кто вам нужен, на самом деле! Я!»
