Узнав о решении Комер—сана осесть в Посаде, люд посадский зашумел, и ведь было от чего! Самые беднейшие из купцов посадских носы к небу задрали, с высока смотреть стали на заезжих купцов. Как же, статус Посада становился неоспоримым в ближних и дальних землях, приобретал главенство в делах торговых и цены, которые теперь будут устанавливаться в Посаде, станут стандартом для других. Не многие понимали это, остальных же распирало любопытство.
Обозы Комер—сана остановились на окраине Посада. Покуда не будет выбрано место (с разрешения совета), где дом предстоит ставить, а рядом конюшни, амбары, склады для барахла торгового, свинарники да курятники, да жилье для прислуги, быть клану Комер—сана на окраине.
Знатный купец не обиделся, добро принял хлеб – соль от старейшины совета Зуба, и стал с неторопливой хозяйственностью устраиваться на новом месте. Сколько здесь стоять, он не знал, но, видать, не впервой Комер-сану такое. Пока дом поставят, да все что полагается при нем, месяц – другой пройдет. Вот и разбились шатры цветные на окраине, запахло бараниной жареной, свининой тушенной, ржание конское смешалось с криками подручных Комер—сана, распоряжающихся по поводу вечернего угощения.
Пригласил Комер—сан на ужин праздничный всех желающих, (столы стояли под открытым небом, подходи любой, да ешь, что приглянется – барашки целые запеченные, свиные окорока румяные, рыбы всякой и птицы, пей запейся браги да пива из Бовуссии). Чинных людей, представителей артелей торговых, да членов совета позвал Комер—сан в свой шатер и потчевал их там едой отборной, поил сбреженным соком ягод лозы, что росла вдоль рек Франзонии, да речи вел дельные: как торговля идет, из каких мест дальних больше товару везут, а из каких меньше?
– Не появлялись ли в Посаде Пыльные демоны, а люди Песков заезжают ли?
– Есть ли чародеи злые по близости, давно ли о Чер-Туе новостей нет?
– А какая рать у Посада на содержании?
Слушал он ответы, яблочко наливное, на дольки порезанное, ел и причмокивал: – товары отовсюду в Посад везут, пыльных демонов видом не видывали, люди Песков бывают, правда, да только не торгуют они – это все знают. О Чер-Туе давно слухов нет, может, сдох где, окаянный…
Тут Комер—сан улыбнулся.
– Говорят, смертушка об него косу затупила, а ему хоть бы что.
Люди чесали затылки, платки к губам прикладывали, но плевать в шатре гостя дорогого не решались.
Доел яблочко Комер—сан, сощурил свои и без того узкие глазки хитрющие и молвил вдруг:
– Слышал я от людей сведущих на Востоке, перемены в мире грядут большие. – Притихли люди. У кого—то кость в горле стала, у кого—то вино вкус потеряло. Перемены всегда пугали. Вздумается кому-то, что так да эдак лучше будет, и давай рубить старое без оглядки, только щепки летят! А потом оглянется кругом – сделал вроде все как хотел, а лучше-то и не стало. Ну—у, если все кругом плохо, людям жизни нет от врагов там каких, или нечисть (слюна сама на язык наползла) мутит умы, да чинит зло какое, тогда, конечно, и перемены к месту придутся. Но когда все чином да ладом кругом, чего же лучшей доли искать?
Ох, умный Комер—сан, хитрый, накормил, напоил, выпросил как дела, да и огорошил. И Чер—Туя не зря ли помянул?
– Перемены всякие бывают, – подал голос Зуб. Хоть и был он в совете старейший, память свою давно пережил, но ума хватило людей успокоить. – К тому же когда они до нас дойдут еще неизвестно. Годков десять, а то и все сто пройдет. Мир большой…
