– Значит, хаты, говоришь, выставляли? – задумчиво глянул на Трофима смотрящий.
Чувствовалось, что он еще не отошел от перепалки с Рубачом. И Рубач все еще под впечатлением. Недовольно смотрит на Трофима, как будто он в чем-то провинился перед ним…
– Ну да.
– А замели за то, что из пушки пальнул?
– За то самое.
– Ну что ж, я не в предъявах, братва, думаю, тоже… Малявы зашлем, спросим за тебя. Если все в цвет, то живи спокойно… С нами ты или с мужиками, тебе решать…
– Я бы с вами.
– Поговорим. Братва отпишет, поговорим. А пока сами посмотрим за тобой. В хате будем, шконку тебе определят… Что еще есть сказать?
Трофим понял, что бояться ему нечего. Братва еще пока не принимает его к себе, но и не отвергает. Смотрящий разошлет малявы, выяснит, что нет за ним никаких косяков, тогда, возможно, ему отведут место в блатном углу. Если, конечно, он до того не лажанется по какой-нибудь теме.
– Есть что сказать, – кивнул он. – В нашей хате баклан рогатый живет…
– Это ты о ком? – нахмурился Витой.
Трофим рассказал, с кем и как было дело.
– И что ты хочешь? – подозрительно глянул на него смотрящий.
Если Трофим хотел защиты у него искать, то дело его швах. Малодушных ябед в тюрьме, понятное дело, не жаловали.
– Башку ему открутить, – спокойно сказал Трофим. – Я бы его прямо там урыл. Но это беспредел – если без твоего ведома…
– Беспредел, – соглашаясь, кивнул Витой. – Я за хатой смотрю, мне решать, что почем. Мне балаган не нужен…
Смотрящий глянул на «быка», которого до этого отправлял за Трофимом. Сейчас он снарядил его за борзым «пассажиром».
Тот подошел к смотрящему без суеты и трепета, невозмутимо глянул на него.
– Что ж ты, Бутон, гостей так встречаешь? – укоризненно спросил смотрящий и взглядом показал на Трофима.
– А я в хозобслугу не записывался, и шконка у меня не склад…
– Он же тебя спросил, ты сказал, что можно.
– Не говорил я такого… Плечами пожал, да… Но это же не согласие было.
– А что?
– Ну, пусть попробует… Он попробовал, я скинул…
Бутон неприязненно глянул на Трофима. От смотрящего это не укрылось.
– Ты его знаешь? – спросил он.
– Да нет вроде…
– Что значит – вроде?.. Ты из Чернопольска?
– Да.
– И он из Чернопольска.
– А, ну тогда, наверное, знаю… Лицо знакомое…
Витой глянул на Трофима:
– А ты его знаешь?
– Нет, – твердо ответил он.
– А он тебя знает… Что ты о Трофиме знаешь?
– Да так, совсем чуть-чуть… – язвительно усмехнулся нахал.
– А конкретно?
– Да это давно было. В пионерском лагере еще, я тогда после седьмого класса был… Или после восьмого…
– И что?
– Да этот с нами тоже был… Я не знаю, что он больше любил, пирожки или это, но пирожки ему таскали…
– Ты конкретней говори.
– Ну, говорят, он с пацанами по ночам баловался, ну, сам подставлялся, говорят, нравилось…
– Оба-на! – взвинтился Рубач. – Это предъява!
Он не скрывал своей радости. Фактически он пострадал из-за Трофима, а теперь у него появилась отличная возможность посчитаться с ним.
Но Трофим его не боялся. Потому что в этот момент он боялся ВСЕХ!..
– Я?! Баловался?! – ошалев от возмущения, взвыл он.
Обвинение было настолько же страшным, насколько и напрасным. И такая буря взыграла в душе, что Трофим не смог сдержаться, набросился на обидчика с кулаками. Но тот неожиданно резко ушел в сторону и каким-то непонятным, но неуловимым финтом послал в него свой кулак. Ударил точно в подбородок. Трофим пытался удержаться на ногах, но куда там – настолько мощным оказался удар.
