– О, да это писатель! Входите, прошу вас.
Рост незнакомца приближался к семи футам, одет он был в свитер с вырезом поло и ладно сидевшие брюки цвета хаки; несмотря на возраст (пятьдесят или около того), фигура у него была по-юношески подтянутая. Бронзовая макушка была почти голой, за исключением пучков седых волос за ушами, под носом виднелись аккуратно подстриженные седые же усы, мальчишески живое лицо отражало добродушие. Ланарк неловко отозвался:
– Боюсь, я с вами не знаком.
– Именно-именно. Из вашей компании со мной знакомы немногие. Однако я собственник всего этого дома. Забавно, правда? Я сам часто над этим потешаюсь.
– А Сладден вас знает?
– Ну да, мы со Сладденом большие приятели. Что вы будете пить?
Он повернулся к буфету, где стояли бутылки и стаканы.
– Ничего.
– Ничего? Ладно, все равно садитесь, я хочу, чтобы вы мне что-нибудь рассказали. А я тем временем налью себе… каплю… «Смитс Гленливет Молт». Ваше здоровье.
Тепло очага, мягкий свет, спокойные манеры хозяина – все располагало к приятному отдыху. Ланарк опустился в одно из кресел.
Со стаканчиком в руке долговязый вернулся в кресло. Сел и положил ногу на ногу.
– Что побуждает вас, ребята, браться за перо? Вот вы, например, что вы получаете от труда писателя?
Ланарк попытался вспомнить.
– Это единственная дисциплинирующая работа, за которую я, как помнится, брался. После нее я лучше сплю.
– В самом деле? А какой-нибудь другой дисциплинирующий труд не помог бы вам лучше спать?
– Не знаю. Возможно.
– Вы никогда не думали пойти в армию?
– Зачем?
– Затем что в паре сжатых афористичных фраз вы связали понятия работы, дисциплины и здоровья. И я подозреваю, что, несмотря на сравнение себя с губчатым наростом или пиявкой, вы все же остаетесь представителем позвоночных. Или я не прав?
Ланарк подумал и спросил:
– Какая польза от армии?
– Вы имеете в виду пользу для общества? Оборона и занятость. Мы защищаем, и мы даем работу. Наверное, вы снимаете комнату у женщины по фамилии Флек в многоквартирном доме у ковочного завода «Теркс-Хед».
– Откуда вы знаете?
– Ага! Нам известно почти все. Дело в том, что завод «Теркс-Хед» производит детали для наших Кью – тридцать девять. Как вы могли заметить, производство сейчас не процветает. Если бы не программа Кью – тридцать девять, завод пришлось бы закрыть, тысячи людей осталось бы без работы, были бы урезаны социальные выплаты. Подумайте об этом в следующий раз, когда захотите покритиковать армию.
– А что такое Кью – тридцать девять?
– Вы их видели. Они хранятся на открытых складах у реки.
– Вы говорите о больших металлических конструкциях, похожих на бомбы или артиллерийские снаряды?
– По-вашему, они похожи на бомбы? Отлично! Отлично! Это меня очень радует. Собственно, это укрытия для защиты гражданского населения. Каждое способно вместить до пяти сотен душ, когда бабахнет.
– О чем вы?
– Вас смутило «бабахнет»? Это фигура речи, относится к устаревшему способу боевых действий. Я имел в виду: когда будет дан знак, что начинается большое представление.
– Какое представление?
– Точно сказать затрудняюсь, поскольку формы могут быть разные. Мы можем принять на себя любой из шестидесяти восьми типов атаки, а защититься способны – не стану от вас скрывать – лишь от трех из них. «Надежды нет! К чему суетиться?» – скажете вы и будете не правы. У другой стороны положение ничуть не лучше. Нашу подготовку к большому представлению трудно назвать адекватной, однако стоит от нее отказаться – и бабахнет. Я порчу вам настроение?
