Несчастная мать повернулась к мужу:
– Мы что, Дашеньку закопаем, как Лариску? Она у нас что, тоже одна из восьми детей? И будет счастливая старость: семь детей живы, всё в порядке.
– Мёртвых тоже любят.
– Ага, любят. Зарыли и забыли. Мы что, тоже кукольное личико и милые косички скроем бугром земли, пусть исчезнут навсегда?
– А зачем держать мёртвое, тратя деньги?
– Умершие люди – их нет. Что, мы будем говорить, что у нас нет детей? Умершие аннулируются.
– Ну, например, вдова и девушка – не одно и то же…
– Сравнил! Мужей может быть много, а ребёнок один.
– Кстати, почему один? Может, подарим жизнь и любовь кому-нибудь ещё…
– Ты что, Дашу решил променять на здоровенького?! Стал ребёнок неудобным – сделаю нового?
– Ты не поняла. Это будет абсолютно другой человек. Никто не идентичен брату или сестре, даже близнецы – разные люди. Что, самой не интересно узнать, какие ещё дети у нас могут быть? Какие будут генетические комбинации, таланты, личности, судьбы. Лариса и её родители в чём-то правы.
– Нет, ни капельки не интересно. Я у родителей один ребёнок. Это Лариска привыкла ходить в школу ватагой и носить непонятно чью одежду из шкафа. И другой жизни не знает. Я однодетная мать, хочу дать всё по максимуму. Второй ребёнок мне иноприроден и немыслим. Как одежда должна быть индивидуальной, так и родители только свои. Родить ещё – это предать Дашу.
– Да это как в электрике – параллельное соединение! Дети будут разными!
– Ладно Лариска, но ты сам единственный в семье – и не понимаешь, как хорошо, когда всё одному! Когда родители всегда в доступе.
– От единственного ребёнка могут отмахиваться, а в большой семье больше вариантов для общения.
– Знай, что если наколдуешь что-нибудь на тему новой беременности, я её прерву. Мне нужна только Даша. Если мы согласимся с её смертью, то убьём её.
– Понимаешь, Даша уже мертва. Без нашего согласия. Такова жизнь.
– Знакомые вообще пропавшую без вести дочь признали погибшей ради какого-то имущественного вопроса. Представляешь? Это предательство! И нового ребёнка родили ещё.
– Даша улетела. Хоть десять детей роди, хоть ни одного, она всё равно отдельно будет у нас в душе. У человека такой срок жизни, это не нам решать. Ты что, принимаешь Дашу только в виде долгожителя, а она настоящая тебе не интересна? Отпусти. У неё своя жизнь, сейчас не в этом мире. Не привязывай, это не вещь.
– Слова о свободе ребёнка очень любят безответственные родители.
Чипом и Дейлом выступили представители частной клиники. Прилетели на своём микроавтобусе.
– Ваша дочь жива и будет жить! Успокойтесь.
– Правда?
– Конечно! Государственным врачам лишь бы не лечить.
Лёгким движением руки был подсунут и подписан кредитный договор. Милая работница с неслезающей улыбкой занесла над Дашиной головой руку с ножницами.
– Не режьте волосы! Это Дашино богатство!
– Новые вырастут потом. Сейчас ей не нужно.
– Но она не шевелится. Я буду ухаживать.
– Ну, хозяин – барин.
Мама Даши уволилась с работы. Искусственное питание, катетеры, приёмники, ещё много всего – это оборудование нельзя было поставить дома. Поэтому мать с дочерью поселились в одноместной палате. Дополнительный уход было уже не потянуть. Наступал Новый год.
– Пойдёшь к ёлке?
– Ты что? Тогда Даша решит, что нам не нужна, и умрёт. Я останусь.
Они уже втроём жили, сдавая квартиру приезжим, чтобы как-то расплачиваться. Все ходящие собрались в холле с ёлкой. И только мама приклеилась к Даше, слыша праздник лишь из-за стены.
