Вспоминая аккорды, я помучил немного лютню и запел:
Корабли скользят по водной глади,
С горных круч до зелени равнин,
От начала в горизонты глядя,
Царь один!
Вдаль от Фьердов, ледяных течений,
Над границей воронье летит,
Саги о судьбе и песен пенье,
Меч и щит!
Клятвы милости, азарт погрома,
Единенье в кланы всех родов,
Лязги молота, раскаты грома,
Вечный зов
Оу-оу-оу-оу!
Я слышу зов из вечности!
Оу-оу-оу-оу!
Ирий ждет меня!
Оу-оу-оу-оу!
Играть с судьбой в беспечности!
Оу-оу-оу-оу!
Ирий ждет меня!
Ирий ждет меня!
Паруса да над рекой багряной,
Кровь и слава в битвах навсегда,
Щит на щепки разбивает рьяно,
Сталь тверда.
В чертоги Ирия приводит слава.
Сквозь пожары позовет набат,
В золоте горящем словно лава,
Мой Ирий!
Оу-оу-оу-оу!
Я слышу зов из вечности!
Оу-оу-оу-оу!
Ирий ждет меня!
Оу-оу-оу-оу!
Играть с судьбой в беспечности!
Оу-оу-оу-оу!
Ирий ждет меня.
Ирий ждет меня.
Ветер и волны – несут меня.
Волны и ветер – свобода моя.
Оу-оу-оу-оу!
Я слышу зов из вечности!
Оу-оу-оу-оу!
Ирий ждет меня!
Оу-оу-оу-оу!
Играть с судьбой в беспечности!
Оу-оу-оу-оу!
Ирий ждет меня!
Ирий ждет меня![2]
На припевах варяги даже с других судов начали подпевать. Благо, слова не замысловатые.
– Это моя кровь в нем поет! – крикнул Буривой ближайшему варягу, – Слышишь? – стукнул он его посохом.
Варяг, смеясь, покивал. И правильно, нечего спорить со стариком. Еще минут десять на других драккарах был слышен припев песни. Народу понравилось, зашло. Остается только благодарить Ивана Савоськина, который «познакомил» меня с этой версией песни. Пробирало до дрожи. Интересно, я создал новую реальность или нет. Услышат ли потомки эту песню в будущем или она дойдет через меня с этого века?
Я попрошу Метика придумать рунный алфавит и записать все песни и знания, которые мы имеем, чтобы потомки могли не повторять ошибок, а заодно и сохранили лучшее из того, что, возможно, уже не произойдет.
Через пару дней мы приплыли к устью Ладоги. Там мы стали на стоянку в крепости, которую основали после сражения с Гунульфом. У меня никак не доходят руки, чтобы установить какой-нибудь памятник тому сражению. Может быть, даже стоит сделать храм богам с воинственной направленностью. А это идея. Точно, сожгу Упсалу и построю на Ладоге храм в сотню раз лучше и красивее. Так я и местных жрецов умаслю, и воины мои будут спокойны. Вроде и грешок смыл, а вроде и себе прибыток учиню. Решено. Будет здесь одно из чудес света. Купцов на это дело подвигну. А то они роптать начали после бурной деятельности Аршака с идеей о сети торговых центров.
От Ладоги мы направились через земли племени водь, входящего в наше царство, в Варяжское море. Ох, чувствую не быть ему Балтийским. Когда мы вошли в море, погода поменялась. Все-таки, море есть море. Справа от нас было огромное количество архипелагов. И здесь Буривой был, как рыба в воде. Благодаря его усилиям наша маленькая флотилия не налетела на мели или острые скалы. Море волновалось. Именно в этот момент я не пожалел, что старик с нами.
Мы проскочили земли племен емь, сумь и приблизились к Бирке – полулегендарному городу, который населяли скандинавские викинги, проложившие торговые пути не только в Византию, но и на рынки Ближнего Востока. Этот город кишмя кишел безбашенными головорезами, поэтому вышли мы к нему к полуночи, предварительно дождавшись темноты на одном из бесчисленных островов. Напротив этого города был залив, на берегу которого располагался храм Упсала. Мы проскочили логово местных морских отморозков и прошмыгнули в залив. На рассвете наша флотилия вышла к искомой точке.
