Устало улыбаюсь:
- Я сама согласилась. Не ругай его.
- Ты просто слишком к нему добра. Если бы он лучше делал свою работу, не нужно было бы тебя так мучить! Я сделала твой любимый пирог и купила много клубники. А еще приготовила самое лучшее мясо, которое нашла на рынке. Не торопитесь возвращаться – убедись, что восстановилась полностью.
Улыбаюсь и чувствую, как мое сердце согревается от ее искреннего участия:
- Спасибо.
Кантор, закончивший упаковывать багаж, залезает в кабину и трогается. Следующие часы я периодически проваливаюсь в беспамятство, но даже когда сознание возвращается, все равно чувствую спутанность мыслей и нарушение восприятия.
Ближе к вечеру друг доезжает до нужного мне места силы в горах. Обустраивает в пещере спальные места, бережно переносит меня на одно из них и уточняет:
- Я могу для тебя что-нибудь сделать?
- Достань из сумки зеленые свечи, расставь вдоль стен и зажги.
- Конечно.
Дождавшись, пока он выполнит мое распоряжение, прошу:
- Смой, пожалуйста, макияж и заплети мои волосы в косу.
- Пузырек с синеватой жидкостью?
- Он.
Друг достает нужное средство из сумки и кусок чистого полотна, с помощью которого бережно очищает мое лицо. Аккуратно расчесывает мои волосы и заплетает их в две косы. Ворчит:
- Такое чувство, словно у меня появилась взрослая дочь.
- Видишь, благодаря мне ты научился многому из того, что пригодится тебе в жизни.
- Без некоторых вещей я вполне мог бы прожить.
- Знания лишними не бывают.
- Если бы! Что хочешь на ужин? Эрика собрала так много еды, как будто мы здесь собираемся остаться на месяц.
Слабо улыбаюсь:
- Надеюсь, что до этого не дойдет.
- Хорошо хоть младшую перестали беспокоить зубы, иначе пришлось бы просить свекровь помочь. И выслушивать потом все эти ее мудрые поучения.
- А почему не попросишь свою маму?
- Это еще хуже! Она не просто поучает, она принимается меня воспитывать! В мои-то годы!
- Все еще не смирилась с твоей работой?
- Верно, - вздыхает друг. – Все еще надеется, что я подамся в лекари или бытовики.
- Тебя хотя бы не пилят по поводу того, что пора бы остепениться.
- Зато спрашивают, когда за следующим ребенком отправимся. Как будто нам их в магазине выдают и моя Эрика совсем ни при чем.
- Ладно, ты победил.
Кантор радостно улыбается, затем интересуется:
- Так что хочешь съесть?
- А можно пирог, про который говорила Эрика?
- Тебе все можно.
- И кофе?
- И кофе.
- А потом нужно будет, чтобы ты донес меня до озера.
- Хорошо. Ты будешь обедать здесь?
- Да.
Он расстилает передо мной скатерть, на красивую тарелочку перекладывает большой кусок пирога с ореховой начинкой, кофе из термоса переливает в чашку, но сразу же обеспокоено спрашивает:
- Может, лучше свежий сварить?
- Не нужно.
Наслаждаюсь каждым кусочком и каждым глотком. Впитываю заботу, с которой Эрика все это приготовила, и потихоньку силы восстанавливаются.
На самом деле, быть ведьмой и иметь доступ к силам, недосягаемым для остальных, не во всем так уж хорошо, ведь мы чувствуем, какие эмоции вкладывались при приготовлении еды, пошиве одежды, изготовлении мебели. Именно поэтому кофе из кофемашины нам не подходит – оно ощущается безжизненным. А еще очень часто приходится отказываться от чего-то красивого только потому, что мастерица во время пошива вещи уколола палец или поссорилась с мужем, или мастер мучился от похмелья. Повезло еще, что повара по большей части просто делают свою работу, почти не отвлекаясь на мысли, иначе пришлось бы туго.
