Лавка волшебных пряностей - страница 3

— Будем считать, это колдовство для личных целей, а не для заработка, — ведьма довольно улыбнулась.

— Найдут, к чему прикопаться. Скажут, что лавка тебе для заработка, и загремим мы с тобой на рудники. Говорила мне мамочка, что к колдуну идти надо. Они менее спесивые, — причитал кот.

Лия сосредоточенно чертила последние руны, не обращая внимания на его нытьё. Ныл и причитал фамильяр вот уже месяц.

— Я мог бы как сыр в сметанке кататься! И всё из-за твоей спеси! И на сколько ты собираешься жахнуть? — смиренно поинтересовался фамильяр, приняв то, что ведьма ему досталась упёртая.

— На весь дом. И подвал тоже, — Лия зажгла новую спичку. В трепыхающем свете было видно, что крыс стало ещё больше. Кажется, твари собирались взять их числом.

— Хорошо. Но остаточное колдовство сама подчистишь. Не хватало ещё, чтобы нас казнили, — Бальтазар распушился, сверкая глазами на грызунов. Пока этого хватало, чтобы сдерживать противников.

— Так рудники или казнь, ты уж определись, — улыбнулась ведьма, косясь на подбиравшуюся сбоку толстую и взъерошенную крысу. Та внимательно следила за ведьмой глазами-бусинками и скалила желтые зубы.

— А это не сильно жестоко? — фамильяр покосился на печать. — Убить гуманнее.

— В самый раз, — предвкушающе улыбнулась Лия. — Создавай защиту.

Шерсть Бальтазара вздыбилась. Он замер на мгновение, отрешенно смотря в пространство. Глаза кота, прежде зелёные, вспыхнули лиловым пламенем. Чёрная шерсть зашевелилась, обращаясь клочьями чёрно-фиолетового тумана. Весь его силуэт будто поплыл, увеличиваясь, разрастаясь и заполняя собой весь дом от подвала до чердака.

— Вот вы и попались, — коварно улыбнулась ведьма, кладя ладони на печать и напитывая её энергией. — Кто не спрятался, я не виновата.

Утро началось с урчания пустого живота. Бальтазар тут же ответил пронзительным, недовольным мявом в унисон. Как бы ни был сладок сон, а нужно было подниматься и как-то решать множество житейских проблем.

Спали они на втором этаже в единственной комнатушке, бросив на пыльную кровать дорожный плащ. Сил и желания вытряхивать всю постель среди ночи у Лии не нашлось, и она чисто по-женски решила подумать об этом завтра. Завтра наступило, а вдохновение бороться за чистоту почему-то всё ещё не стучалось в дверь.

Разлепив веки, Лия упёрлась сонным взглядом в лохмотья паутины, свисающие с люстры. К счастью, всех пауков вместе с прочей живностью она изгнала из дома ещё ночью. Желудок вновь издал звучную трель, и подниматься все же пришлось.

Осмотр дома накануне показал, что в её распоряжении два этажа, подвал и чердак. На первом этаже было торговое помещение и довольно большая кладовка, а ещё неприметная дверь, ведущая на задний двор. В подвал спускаться она не стала — там всё настолько заросло паутиной, что опасно было даже пытаться. Второй этаж предназначался для жизни. Там была одна спальня с небольшим гардеробом, кухня, ванная и лестница на чердак. Исследовать последний Лия толком не успела, просто заглянув туда и отметив для себя, что бабка страдала нахламизмом. Откровенно говоря, любовь старушки к вещам была заметна невооруженным взглядом. Свободного места было прискорбно мало.

С бабушкой Лия никогда не виделась и не общалась — та выгнала маму из дома как раз-таки за то, что дочь забеременела. Будучи потомственной ведьмой спутаться с заезжим магом… Бабушка не смогла стерпеть такого «позора» и до конца жизни так и не простила дочь, хотя и не выписала из завещания. О старушке Лия знала только то, что та была суровой, авторитарной и не прощала ошибок. А ещё была превосходным зельеваром. Прежде лавка была популярна именно зельями. Их запах впитался в обои, въелся в скрипящие доски пола и прочнее пыли осел на старых занавесках. Плотный, тягучий аромат трав и волшбы, откликающийся в душе чувством, похожим на возвращение в детство. Это было странно, ведь Лия никогда прежде не бывала в этом доме, и всё же, несмотря на пыль и горы хлама, ей нравилась сама мысль о том, что это её дом.