— Ты! — прошипела рассвирепевшая ведьма. — Урод!
Она за мгновение преодолела расстояние между ними и
вцепилась в камзол инквизитора. Тот ошалело уставился на неё, даже не пытаясь
отбиваться.
— Думаешь, можно просто так вломиться и разгромить мою
лавку?! — кричала Лия в лицо мужчине.
Прохожие останавливались, с любопытством следя за
разворачивающейся сценой. Кристофер отмер и попытался оттолкнуть её. Ему на
выручку уже спешили гвардейцы из отряда.
— Ты сдохнешь! Понял? Сдохнешь в муках! — кричала
ведьма.
Чьи-то руки обхватили её за талию и отдёрнули в
сторону.
— Это нервное потрясение. Не надо выдвигать обвинений,
— бросил Аргус напоследок и утащил её в лавку.
Колокольчик на двери звякнул в который раз за сегодня.
— Ты что творишь?! — Аргус потряс её за плечи. —
Нельзя бросаться с кулаками на юстициара инквизиции!
— А ему можно громить мою лавку?! — огрызнулась
ведьма.
— Хочешь заняться чем-то общественно полезным на
месяцок? Вместо этого лучше зафиксируй факт порчи имущества и отправь претензию
в суд.
— Я скоро получу возмещение за моральный ущерб.
Лия разжала кулак. Кожа на ладони чуть покраснела —
всё же перец был качественный. Сам стручок она успела сунуть инквизитору в
карман мундира.
— Что ты сделала? — первым уловил суть Бальтазар. —
Что это за проклятие, Лия?!
— Не именно проклятие, — она кровожадно улыбнулась. —
Но невезение и проблемы ему гарантированы. Жгучий перец отлично помогает от
врагов.
— За что ты на мою голову! — кот сел и прижал
передними лапками уши к голове. И без того большие зелёные глаза стали просто
огромными от ужаса. — Да нас же казнят за то, что ты прокляла инквизитора!
Казнят, понимаешь?
— Воздействия на ауру не было, пусть попробует
доказать хоть что-то.
— Это глупо и безответственно, — Аргус смотрел на неё
так, как смотрят отцы на провинившихся детей. — Ты хоть понимаешь, какие
последствия может повлечь эта выходка?
— Тебя это не касается! Кто вообще просил лезть?!
— Лия, успокойся, — Бальтазар в одно мгновение
оказался рядом с ней и опёрся лапками о колено. — Не надо злиться. Всё уже
позади.
— Позади?! Этот урод закрыл нас на три месяца! За
что?! За то, что я его пнула! В каком месте я должна успокоиться?! Да мы с
голоду помрём раньше, чем дадут добро на открытие лавки. А мне ещё товар
оплачивать, который на неделе приедет. И чем, прикажешь, платить? Шкурой
твоей?! В этой лавке всё, что у нас есть, балда ушастая!
— Не беспокойся. С голоду не умрёте, и поставку, если
нужно, я могу оплатить, — Аргус сделал к ней шаг, но замер, напоровшись на
полный ярости взгляд.
— Мне не нужна ничья помощь, — прошипела ведьма. — Или
ты думаешь, я не знаю, какие у всего этого бывают последствия?!
— О чём это ты?!
— О том, что я не стану телом отрабатывать эти долги!
— в груди разворачивалось нечто гадкое, мерзкое и словно склизкое. Сознательная
часть будто отключилась, а ярость требовала выхода.
— Да с чего ты взяла, что нужно будет что-то
отрабатывать?! — Аргус, опешив, растерянно смотрел в ответ. — Я же помочь хочу!
— А мне нужна помощь?! Я тебя о чëм-то просила?
— Я думал, что нужна…
— Ты ошибся! И я в состоянии сама решить свои
проблемы, — выпалила ведьма. — Вон из моей лавки!
Лия демонстративно распахнула дверь и выжидательно
уставилась на мужчину. Щëки пекло от того, что кровь прилила к лицу. В груди
клокотало нечто ужасное, будто ядовитое. Это, казалось, обвилось вокруг сердца,
что ощущалось даже физически чувством мерзкой тяжести.
