– Истинная любовь Мюзетт не секс – потому они с Валентиной так тесно связаны столь долго.
– Это не наши трудности. Если у каждого есть кто-то, с кем можно трахаться, или если у нас нет способа найти для них партнеров помимо изнасилования – то «все включено». Или я что-то упустила?
Он молча подумал несколько минут.
– Non, ma petite. Твоя схема достойна самой Белль, если бы у нее было намерение охранять своих людей. – Тут он поднял на меня глаза. – Одна проблема остается. У Мюзетт в прошлом был с Ашером секс, так что здесь обвинение в изнасиловании не пройдет.
– Секс в прошлом не означает, что в настоящем не может быть изнасилования, – сказала я.
Он поднял руку, возражая:
– Я знаю, что таково твое мнение, ma petite. Я даже не стану против него возражать, но Мюзетт этот аргумент не убедит. Ашер любит и мужчин, и женщин, у него был с ней секс, и он тогда получал удовольствие. Ты поставила дело так, что она не может нанести ему физический вред, значит, будет только секс, чистый трах. Это ему не повредит.
Я приподняла брови:
– Ты серьезно так считаешь?
– Нет. И Мюзетт, честно говоря, тоже так не считает. Мюзетт знает, и Белль знает, что секс с Мюзетт после стольких лет будет для Ашера страданием. Это нанесет ему вред, но не таким образом, который Белль позволит нам учесть в переговорах. Для Белль Морт, если у мужчины был оргазм, значит, он получил наслаждение. Таков ход ее мыслей.
– Она действительно не понимает разницы между любовью и похотью?
– Non, ma petite. Tres non.
– Почему так получается, что защищать мы должны именно Ашера? Что именно его не можем спасти?
Он покачал головой:
– Я задают себе этот вопрос очень, очень давно, ma petite. И до сих пор еще не нашел ответа.
Я прижалась щекой к его колену:
– Самый долгий интервал, который мне удалось выдержать между двумя кормлениями. – Я глянула на часы. – Уже почти два.
– Рассвет через три, даже почти через четыре часа. Я должен отозвать тот контроль, который одолжил тебе над ardeur’ом. Ты должна его напитать.
– Но ведь дело не только в твоем контроле?
– Да, дело еще в страхе, усталости и слишком напряженном мыслительном процессе. И еще – в твоих растущих способностях. Через несколько месяцев ты сможешь дойти до одного кормления в день или в ночь. Ты сможешь сохранять результаты питания и оставаться без него дольше.
– Я лежу головой почти что у тебя на коленях, и ничего во мне совсем не шевелится.
Он погладил меня по волосам, и это было ласковое прикосновение. Мне больше, чем секса, хотелось поддержки. Чтобы он держал меня, пока я буду засыпать. Лучше для себя я ничего сейчас не могла придумать.
– Когда придет рассвет, моя связь с тобой ослабнет, и ты не сможешь удержать ardeur в узде. Мне очень жаль, ma petite, но мы должны сейчас его напитать.
– Ты же устал не меньше меня.
– Мне ничего сейчас так не хочется, как заползти под одеяло, переплестись с тобой и заснуть. Держать тебя, и чтобы ты меня держала. Секс – вещь чудесная, но сегодня мне больше хочется утешения, чем удовольствия. Я как ребенок в темноте, который знает, что чудища затаились под кроватью. Чтобы мне сказали, что все будет хорошо. Только я слишком стар, чтобы поверить в такую утешительную ложь.
Может быть, дело было в том, что я устала. Или в том, что Жан-Клод только что высказал вслух то, что я чувствовала. Я помнила другие ночи, когда была такой же усталой и перепуганной, не знала, что принесет нам следующий закат. Я помнила, как я, то есть мы – Жан-Клод держимся друг за друга с Ашером и Джулианной. Просто держимся, ощущаем обнаженную кожу и тепло друг друга, вроде как плюшевого мишку для взрослых. Держи меня, любила говорить Джулианна, и между двумя мужчинами оставалось не сказанным, как часто ее страхи позволяли им так же бояться и быть такими близкими друг другу.
