Найдёт свой истинный итог:
Быть может там мальчишка белокурый
Прочтёт мои неважные стишки,
И он поймёт – не страшен вид могилы
Всем тем, кто смотрит изнутри,
Но страшно то, что, может быть на свете
Остались лишь гробы от тех,
Кто в слово сердцем свято верил
И нёс стихи. Остался дым от всех
Поэтов-стихотворцев.
Неспешно догорает их зола.
Я из золы – всего одно лишь слово,
А фраза в целом не длинна:
«Убиты мы, осталась – тьма».
Всё что осталось – гниль и слякоть:
Кричит, разбрызгивая дождь.
Подобия стихов – то крик и маты,
И пошлость тянет вечер в ночь…
Но и от ночи до рассвета
Не умолкает снизу эта страсть,
Брань, музыка, и козырная масть —
Всё катится в могилу века.
Весь этот ужас – пыль, труха
Всё льётся в стоки и канавы,
И падает на малыша
С густыми волосами.
Уж был один такой,
Лихой и деревенский парень,
Упавший видно с головой
На дно сухой канавы,
Откуда он кричал и плакал,
Что Русь избита, нищета —
Её второе, видно, имя,
А третье – бедная земля.
Как русский дух из сердца шпарит,
Не заливает стих коньяк!
Ему и царь не сильно страшен,
Не то что поп и старый дьяк.
Не устоял он в этом мире,
Как Пушкин, Лермонтов он спит,
Над гробом крышку завинтили,
Чтоб уж не выбрался пиит.
Теперь всё проще и милее,
Сейчас писать – себе во вред,
Сейчас в канавах жить – престижно,
И так живёт наш человек,
И этот мальчик – в сонме бед.
Так пусть среди всей этой грязной жижи
Листочек прилетит, исписанный пером,
И что-то тёплое польётся через жилы
И дух воспрянет в сердце молодом.
Да, он поймёт, что нужно что-то делать,
В души проснётся вдруг искра:
Пускай не Пушкин он, пусть даже и не Леркин,
Но всё такая же лиричная душа.
Я знаю: он возьмёт перо и эстафету,
Возьмёт тетрадный жёлтый лист
И он ответит Тютчеву и Фету,
Что жив поэт и будет вечно жить.
18 октября 2017
