– Я не о пудинге, – возвысил голос герцог, – а о вашем проекте.
– Конечно, я имею в виду, – она подалась вперед и одарила Уоллингфорда ледяной улыбкой, – что мы – леди Сомертон, мисс Хэрвуд и я – отправились в Италию, преследуя одну цель – обучение, совершенствование наших знаний.
Уоллингфорд смотрел на собеседницу с веселым недоумением, как будто никак не мог поверить в ее серьезность.
– Обучение? И что же вы, позвольте полюбопытствовать, собираетесь изучать?
– Мы подготовили обширный список предметов.
– Не сомневаюсь. Надеюсь, вы предусмотрели смену платьев для каждого нового предмета?
Если бы взглядом можно было убить, герцог, несомненно, был бы уже мертв.
– Мы относимся к этому серьезно, Уоллингфорд.
– Да, разумеется. А как насчет лорда Сомертона? Он не возражает против отсутствия супруги в семейном доме? А ваша сестра действительно намерена погрузиться в учебу вместо того, чтобы искать подходящего мужа? – Герцог мрачно усмехнулся. – Безумный план.
У Александры вскипела кровь. Ведь в первую очередь именно обязанности по отношению к Лилибет и Абигайль привели ее сюда.
– Он не более безумен, чем ваш.
– Уверен, вы не протянете и месяца.
– А я уверена, что вы упакуете багаж и сбежите уже через неделю, Уоллингфорд. Вы не сможете существовать, если рядом не будет юбки, за которой можно волочиться. А представить себе Пенхоллоу, читающего толстенный том греческих философов, не сможет ни один нормальный человек. Так что, бедный мистер Берк останется предоставленным сам себе, что, впрочем, наверняка устроит его как нельзя лучше.
– Ерунда, – буркнул Уоллингфорд. – У леди есть, конечно, много достоинств. Уверяю вас, никто не восхищается прекрасным полом больше, чем я. Но способность вести длительные философские исследования вдали от соблазнов светской жизни не входит в их число.
– Как раз наоборот, – заявила Александра. – Мужчины, и наглядный пример тому – ваша собственная жизнь, не могут легко контролировать свои низменные инстинкты. У женщин это получается не в пример лучше. Держу пари, они могли бы стать превосходными учеными, если бы получили такую возможность.
Уоллингфорд подался к ней:
– Ваши ставки, мэм?
– Мои ставки?
– Вы говорили о пари, леди Морли.
– Вы серьезно? – спросила она.
Вмешался лорд Роуленд:
– Это же не партия в крикет, старик. Ты не можешь заключить пари с леди.
Александра возмущенно всплеснула руками:
– Не беспокойтесь, дорогой. Мы же оставили все условности в Англии, разве не так? Нет, мне, пожалуй, очень нравится предложение Уоллингфорда. Оно делает происходящее более значимым.
– Я тоже так считаю, – хмыкнул герцог. – Итак, ваши ставки?
Александра задумчиво погладила пальцем ложку. У нее неожиданно появилось ощущение, что она попалась на крючок и заманили ее весьма искусно.
– Для той стороны, которая продолжит свои исследования дольше, – медленно проговорила она, – фант будет определен позже.
– Дамские штучки! – Герцог возвел глаза к небу. – Назвать фант после того, как пари выиграно? Это несерьезно, леди Морли.
Черт! Черт! Что же она наделала! Пари имеют пагубную привычку рано или поздно становиться известными всем, а публичный интерес – последнее, что ей необходимо в создавшейся ситуации. Она приложила столько усилий, чтобы сохранить в тайне их отъезд из Англии и пункт назначения.
– Вы не считаете, что гордость – достаточная мотивация? – спросила она, стараясь отойти от опасного края. – Неужели обязательно вмешивать во все деньги?
