Хоть мне было ужасно неудобно, но я все-таки разделась и забралась в бассейн – попробую разговорить ее, пока она будет что-то там делать с моими волосами.
И тут же пожалела об этом – едва в ее руках оказалась прядь моих волос, она тут же спросила:
– Вы что-то сделали с волосами? Они как будто стали плотнее, гуще. А что с лицом, зачем иллюзии? Вы и так очень красивы, вам незачем прибегать к таким приемам.
Похолодев, я постаралась как можно беспечнее отозваться:
– На волосы нанесла масло, подарили дома. А иллюзии… Ну, что-то кожа в последнее время суховата, вот и пришлось их использовать..
– Суховата? – задумчиво отозвалась девушка, и я уже решила, что сейчас она побежит из комнаты с криками "Стража! Взять самозванку!", и приготовилась вылететь из бассейна и броситься на нее, чтобы обезвредить, а потом бежать за генералом. Однако она лишь переместилась из-за моей спины к длинному столу, заваленному всем подряд: – Тогда нужно сделать маску.
Маска вскоре оказалась на моем лице, на волосах, а к губе, на которой после императорского поцелуя остался синячок, красавица прижала холодную руку, подержала несколько секунд, нахмурив брови, а когда убрала, то на месте синего пятнышка осталась лишь ровная, здоровая кожа. Вот это кудесница! Теперь понимаю, зачем она Мирре.
– Ты уже давно тут? – задала я, на мой взгляд, самый невинный вопрос, и красавица тут же удивленно ответила:
– Четыре года. Вы же сами привезли меня сюда, госпожа…
Я тут же замолчала. Лучше ничего не спрашивать – я выдаю себя даже самыми обычными вопросами. Точнее, именно ими и выдаю. Наверное, спрашивать можно, но что-то сложное, а не то, что Мирра точно знала. Например, о смысле жизни – об этом они вряд ли разговаривали, а нужные детали могут всплыть и в ответе на такой отвлеченный вопрос.
– Расскажи мне о себе, что-нибудь, что я не знаю, – попросила я, – а то я так волнуюсь перед свадьбой, мне нужно на что-то отвлечься.
Девушка села прямо на пол, обняв колени, и, ничуть не удивившись, принялась нараспев рассказывать о своих сестрах, братьях и племянниках, которых было великое количество, как кого звали и в честь кого. Через полчала голова моя уже пухла от имен и дат, и я даже не знала самого простого – как звали мою собеседницу.
– Хорошо, очень интересно, – отчаявшись, перебила ее я, – а тебя в честь кого назвали?
– В честь бабушки Розанны, – удивленно отозвалась собеседница, и я довольно прикрыла глаза. Ну хоть это узнала…
Да, шпионом мне не быть. За целый час из всего улова – всего лишь одно имя, да и его можно было завтра узнать у Аррена. Ну да ладно, засчитаю это как тренировку.
Впрочем, итогом часового сидения в ванне стало не только имя девушки – когда, завернувшись в полотенце, я выбралась из бассейна и подошла к зеркалу, на меня глянула не просто Мирра, а обворожительная, прекрасная, трогательная Мирра с нежным румянцем на безупречной коже и сияющими глазами. Вот это да… хотела бы я сейчас снять морок и посмотреть, как на самом деле выгляжу после такой ванны…
Расчесав мои волосы – под гребнем они сами собой высыхали и падали на спину крупными локонами – девушка удалилась, предупредив, что завтра появится рано, чтобы собрать меня для церемонии. Я же, подойдя к зеркалу, щелкнула пальцем, гася все светильники разом – все-таки какая удобная тут магия – и только потом, при свете луны, побивающемся из окна, сняла иллюзию. Под этой маской другого человека – все еще я. Главное, не забыть об этом, не раствориться в этой роли, как кусочек сахара – в горячем чае.
