– Постой! А какая у тебя еда?
Куытптэ шёл молча и не оборачивался. Манул бросился вдогонку и заходил то справа, то слева, заглядывая в лицо Кутыптэ.
– Это глупо! – воскликнул Манул. – Ты действительно её там оставишь? Если не я, то кто-то другой её найдёт и съест!
Кутыптэ не смотрел на Манула. Но вдруг остановился и взмахнул руками.
– Как мне теперь найти сестру?! Какое дерево я должен искать?! Тут кругом одни деревья! Тут вокруг нет ничего, кроме деревьев и бессовестных котов!
– Я Манул, – уточнил Манул. – И я не бессовестный, а голодный. А у тебя точно есть еда?
Кутыптэ отмахнулся и зашагал дальше, но внезапно за его спиной прозвучал писк.
– Мышка! – крикнул мальчик и бросился назад.
17.
Рыжие черепки
«У тебя слово с делом не расходится»
Кузнец спешно шёл рядом с Доланом и что-то горячо рассказывал, размахивая руками, как ветряная мельница в ураган. Солнце светило ярко, снег сочно хрустел под ногами. Прекрасное утро!
– Откуда мне знать, что это не твоих рук дело? – спрашивал Долан.
– Обижаешь! – протянул Кузнец.
– Привет, Канава! – крикнули со двора.
Кузнец стыдливо махнул рукой в ответ. Долан посмотрел на него с хитрецой. Тот насупился:
– И что, это прозвище так и будет меня преследовать?! Было-то всего разок. Да и когда? Я уж и забыл.
Долан поднял брови и в удивлении уставился на товарища.
– Ну хорошо, два разочка, – признал Кузнец со вздохом.
Долан улыбнулся и покачал головой.
– Ну ладно, иногда такое случается, – сдался Кузнец. – Но что ж теперь, клеймить меня за это всю жизнь, скажи, пожалуйста!
Кузнец заглянул в глаза приятеля, но вместо сочувствия нашёл там усмешку.
Наконец они вышли на площадь. Долан остановился и протянул:
– Вот тебе раз…
– Ну! А я что говорил?
– Доброго утра, Долан! – приветствовал Берген, чернобровый конюх с только что набранным из колодца ведром воды. – Привет, Канава!
– Да привет, привет, – поморщился Кузнец и с досадой отвернулся.
– Видали, – Берген кивнул в сторону и цокнул языком, точно понукал лошадь, – метель-то какая была. Хорошо, колодец не замело.
И пошёл дальше, снова цокнув.
– Н-да… – протянул Долан и почесал за ухом.
Он подошёл к весам. Они были грубо опрокинуты и занесены сугробом. Тыква разбилась вдребезги. Её ярко-рыжие черепки виднелись то тут, то там, припорошенные снегом. Плетёная корзина была пуста. Ни единого чёрного пера вокруг.
Позади раздался кашель. Долан обернулся и встретил взгляд стальных глаз.
– Похоже, у тебя слово с делом не расходится, – прошамкал Старик и откашлялся в кулак.
– Что? – насторожился Долан. – Ты на меня подумал?
Кузнец почуял приближение бури и пробормотал:
– В горле что-то пересохло.
Он предусмотрительно отошёл к колодцу и сделал вид, что его одолевает жажда.
– А может, оно и к лучшему, – заявил Долан. – Меньше смуты.
Старик криво улыбнулся.
– Ты ещё слишком молод и неопытен. Но как же нам теперь быть?
Он говорил медленно, вязко тянул слова, и Долан не решался взглянуть ему в глаза, такие же ледяные, как и всё вокруг. А Старик качал головой:
– Как же нам теперь узнать о приходе Гыр-Пыбры?
– Она уже была здесь, – раздался женский голос.
Долан и Старик обернулись. Перед ними стояла Маруна и мяла в руках плетёную ручку корзины. Прядь волос выбилась из-под платка. К ним подошёл Кузнец.
– О чём толкуете? О, пирожочки! – оживился он и потянулся за угощением.
