– А у тебя есть друзья? – спросил вдруг Лось у Кутыптэ.
– Друзья? – растерялся тот. – Не то чтобы…
– Совсем нет? – удивился Лось.
– Мой лучший друг – это моя сестра, – ответил Кутыптэ. – Кроме неё у меня никого. Ну, есть ещё тётя Маруна. И дядя Турон, но…
Кутыптэ умолк, вспомнив события прошлой ночи.
– Кажется, они со мной больше не дружат… – добавил он так тихо, что Лось его не расслышал.
Манул перебрался к Кутыптэ и заглянул в лицо.
– Погоди-погоди. Ты сказал, что твоя сестра – твой друг?
Кутыптэ кивнул, а Манул на это затряс головой.
– Ничего не понимаю. Разве так бывает, чтобы кто-то был тебе одновременно сестрой и другом?
Кутытпэ снова кивнул и грустно улыбнулся. А Лось добавил:
– Получается, что и он для неё и друг, и брат.
– Мне этого не понять, – признал Манул. – Мы, манулы, одиночки.
Только сейчас Кутыптэ понял, что краски солнечных лучей, что ложились на малахитовую зелень елей, напоминают ему цвет глаз Манула.
– Что может быть лучше, когда твоя семья и есть твой лучший друг? – вздохнул Лось. – Всё бы отдал, чтобы быть сейчас с ними.
– Твоё желание легко исполнить! – раздался крик, и из-за ствола на Лося прыгнула Волчица.
Она с диким рыком впилась зубами в его шею и повисла на одних клыках. Лось взвыл, мотнул головой и затоптался на месте, громко стуча копытами по снегу. Но как ни старалась Волчица, как ни мотала головой, прокусить толстую белую шкуру она не могла. Лось снова тряхнул головой, Кутыптэ еле удержался в его рогах, а Волчица отлетела в сторону, но не потеряла равновесие и устояла.
– Быстрее! Слезайте! – крикнул Лось Манулу и Кутыптэ.
Всадники перебрались с его спины на крепкий сук.
– Обед разбегается! – рассмеялась Волчица, и от её смеха внутри мальчика всё похолодело. – Но ничего! Сначала главное угощение!
– Давай, и я выбью тебе второй клык! – отозвался Лось.
Волчица снова бросилась на добычу. Но Лось уже с треском мчался сквозь подлесок, увлекая хищницу за собой.
– Идите прямо! Вы почти на месте! – донёсся его крик из чащи.
– Только пойте погромче, чтобы я вас услышала! – подхватила Волчица и скрылась из вида.
Всё стихло. Вдалеке трудился дятел. Кутыптэ и Манул сидели на суку молча.
– Как думаешь… – начал Кутыптэ.
– С ним всё будет в порядке, – перебил Манул.
Кутыптэ вздохнул и ничего не ответил.
– Ты видал его копыта? А рога? – спросил Манул. – Да ими лес валить можно! Пни выкорчёвывать! Не тревожься. Он справится.
И Манул подвинулся ближе, чтобы ободрить приунывшего Кутыптэ. Мальчик со вздохом кивнул.
– Надо слезать и искать твоё дерево. Стемнеет скоро, – заметил Манул, посмотрев в небо.
Кутыптэ заёрзал на суку, перебрался к стволу, обхватил его и съехал вниз. Следом за ним неторопливо спустился Манул, с усилием отцепляя когти от растрескавшейся коры. Кутыптэ присел, чтобы взять его на руки, но Манул остановил мальчика вытянутой лапой.
– Я сам могу. Смотри.
Он зашагал, гордо держа голову, но всё же прихрамывая. Хоть и не так сильно, как раньше. Кутыптэ смотрел ему в спину и не двигался.
– Что? – Манул обернулся на мальчика.
– Ничего, – улыбнулся Кутыптэ. – Только ты идёшь не в ту сторону.
Манул улыбнулся в ответ.
– Я проверял тебя!
И они пошли вперёд, негромко переговариваясь и смеясь, меж высоченных елей и продрогших от мороза осин. Еловые ветви махали им вслед на несильном ветру, и лес молчаливо провожал взглядом двух путников, медленно погружаясь в дрёму.
