Когда вождь сказал, что пришло время для встречи племен, все воодушевились. Последняя встреча племен проходила до удара Звезды-Молнии.
– Пришли еще выжившие, – сказала Ренн.
– Знаю.
– Дарк, мне нужна твоя помощь…
– Сказал же – скоро приду.
Они зло смотрели друг другу в глаза.
Ренн хотелось закричать: «Мне тоже худо от всего этого! Я беспокоюсь за Фин-Кединна, он себя совсем не щадит! Я уже несколько дней Торака не видела! И я постоянно думаю – вдруг весь Лес исчез?»
При одной только мысли, что Лес мог исчезнуть навсегда, у Ренн перехватило дыхание, а потом ее чуть не вырвало. Лес давал убежище, давал огонь, чтобы согреться, кору, из которой люди плели веревки и сети, давал орехи и ягоды, для еды и исцеления от болезней. Он всегда был с ними, всегда протягивал руку помощи. Как он мог исчезнуть?
– Сюда кто-то идет, – сказал Дарк.
– О нет, – пробормотала Ренн.
К ним подошла женщина из племени Водорослей с какой-то склизкой, воняющей рыбой массой в руках.
– Иди отсюда, – одновременно сказали Ренн с Дарком.
– Это кожа селедки, принесла для волка, – просто, без выражения сказала Халут. – Помогает от ожогов.
– Это мы и без тебя знаем, мы – колдуны, – грубо и даже зло сказала Ренн. – Почему ты припасла селедку, а не отдала ее в общий котел?
– Это только кожа, мы ее сушим, у нее целебная сила. Эту я размочила. Волк здесь?
– Он тебя не подпустит, – сказал Дарк. – Не терпит чужаков.
– Тогда вы это сделайте, – сказала Халут и, сунув кожу селедки Ренн в ладони, повернулась, чтобы уйти. Но, сделав полшага, остановилась и спросила: – У волков правда желтые глаза?
Ренн растерялась:
– Ты никогда не видела волков?
– На нашем острове их не было, – с тоской сказала Халут. Она нахмурилась, и слой из «крови земли» на лице пошел трещинами. – Вы не должны называть его Камешком, волки – священные. – Халут прикоснулась указательным пальцем к передним, острым, как клыки, зубам. – Поэтому мы их обтачиваем.
– Это его имя, не тебе судить, – буркнула Ренн.
Но когда Халут ушла, ей стало худо. Неудивительно, что Водоросли такие ершистые, ведь все племена настроены против них.
– Это все потому, что они выглядят не так, как мы, – сказала Ренн.
– Я тоже странно выгляжу, – хмыкнул Дарк.
Ренн не ответила. Она вдруг поняла, почему Дарк здесь, под землей, и не хочет видеть последних выживших, которые пришли в лагерь. У этих выживших на лбу красовались татуировки – тринадцать красных точек. Такая же татуировка была у Дарка.
– Лебеди, – пробормотала Ренн. – О Дарк, мне так жаль.
Дарк пожал плечами:
– Не важно.
«Конечно важно», – подумала Ренн.
Когда Дарк был маленьким мальчиком, отец отвел его в горы и там оставил. Семь зим Дарк выживал как мог. Ренн не могла даже представить, каково это – встретиться с людьми из племени, которое бросило тебя умирать.
– Как думаешь, кожа селедки волкам помогает? – спросил Дарк, и Ренн по голосу поняла, что он не хочет говорить о своем племени и о том, что его бросили.
– Честно сказать, сомневаюсь. Но это их хоть как-то отвлечет.
После удара Звезды казалось, что Камешек отчаянно хочет снова стать маленьким волчонком и поэтому не выходит из укрытия, где чувствует себя в безопасности. Его мать осипла, оплакивая мертвых волчат, и, когда нашелся Камешек, забота о нем придала смысл ее, казалось бы, рухнувшей жизни. Она наловчилась избегать ненужных стычек с собаками людей и приносила Камешку любую еду, которую могла найти на окружавших пещеры холмах.
