– С днём рождения! Избавь меня уже от этой тяжести! – Света вручила имениннику подарочный пакет и чмокнула в щёку.
Никита вынул оранжевую тиснёную коробку и воскликнул:
– Серьёзно? Тот самый «Гленфиддик»?
– Тот самый односолодовый виски двадцатиоднолетней выдержки, который ты так вожделел.
– Спасибо! Я позову тебя на дегустацию!
– О нет. Ты же знаешь, я такое не пью. Наслаждайся. А где все?
Только сейчас Света заметила, что столик, к которому подвёл её Никита, накрыт на двоих.
– Сегодня мой праздник, так? Я решил, что хочу видеть только тебя.
Этого не может быть! Она что-то перепутала или Никита изменил планы? Именинник галантно отодвинул для Светы стул и сел напротив. Ласкающая слух мелодия саксофона, едва ощутимый на такой высоте гул вечернего города, сладковатый аромат лилий и роз, нежно окутывающий всё вокруг полумрак, мерцание свечей превратились в декорации искусной театральной постановки, в которой Света оказалась зрителем, насильно вытянутым на сцену.
Никита в тёмно-синем отлично сидящем костюме и белоснежной рубашке улыбался так, словно для него во всём мире существовала одна она. Ей же захотелось встать, подойти к невысокому ограждению у края крыши и броситься вниз, чтобы перестать притворяться нормальной и навсегда покончить с жизнью, в которой не осталось ничего настоящего. Но дома её ждала Алинка. Наверное, сейчас они с няней смотрят мультфильмы, после дочь получит традиционную порцию печенья с молоком, почистит зубы и ляжет спать в любимой пижаме с розовыми пони.
Официант разлил по бокалам охлаждённое белое вино, скоро на столе появились закуски. Никита оживлённо делился деталями рабочего дня, строил планы на будущее. Света слушала вполуха, настраивалась на предстоящий разговор и теребила в руках гладкую жёсткую салфетку. Она уже знала, к чему всё идёт, но пока не представляла, чем всё закончится.
После аперитива Никита заказал виски и, медленно процедив его сквозь зубы, заявил:
– У меня тоже есть для тебя подарок.
Достал из кармана красную бархатную коробочку. Раскрыл. Деликатный блеск золота не мог сравниться с сиянием крупного, искрящегося всеми гранями бриллианта.
– Ты станешь наконец моей женой?
Руки и ноги похолодели. Света не могла оторвать взгляда от кольца, боялась посмотреть в глаза Никите – другу, который столько лет был рядом: на их свадьбе с Максом и в тот день, когда муж пропал, на всех днях рождения, Новых годах, вечеринках в общежитии, а потом в их новой квартире. Своей неиссякаемой энергией он толкал её бизнес вперёд, не давал отчаиваться, когда всё шло наперекосяк. Никита забрал их с Алиной из роддома, дарил девочке подарки, возил их в зоопарк, в кинотеатр, к врачу. Он приносил Свете продукты, когда та, беременная, не понимая, как жить дальше, почти не вставала с дивана. Неужели всё это не стоит одного простого «да»? Логичного, ясного, чёткого ответа, который подарит её дочери отца, а ей – надёжное плечо, на которое можно опереться в минуты тоски.
Черты когда-то любимого лица начали стираться из памяти, но чёрные, пронизывающие насквозь глаза по-прежнему смотрели в душу из темноты. Макс не говорил ей, как поступить, не осуждал, не подталкивал, он просто был. Где-то далеко, где-то рядом.
Четыре года. За это время всё должно было перегореть и превратиться в пепел, но заглядывая внутрь себя, Света чувствовала жар: скрытый и губительный, как спящая в глубине вулкана магма.
