Едва усевшись на деревянную лавку и взяв железную ложку, Оксана решила познакомиться с сидевшим рядом понурым специалистом. Оказалось, Иван Картонкин являлся техником-инженером, достигшим тридцатитрехлетнего возраста. Не обойдя профессиональную привычку, первым делом въедливая сыщица его как следует изучила: средний рост не выделялся чрезмерным величием, а худощавая фигура не отличалась ра́звитой мускулистостью; невзрачная физиономия имела овальную форму и обозначалась широковатыми, словно точёными, ску́лами; тёмно-зелёные глаза, казавшиеся уставшими, выражали некую подсознательную тревогу, а смущённый взгляд наполнялся нескрываемым недоверием; прямой нос заканчивался густыми усами, под которыми скрывались выпуклые, широкие губы, предполагавшие открытое дружелюбие; с нестриженой головы, полностью закрывая уши, волнистыми локонами спускались давно не мытые чёрные волосы; особенно выделялась специальная одежда, отличавшаяся символикой, передававшей очевидную принадлежность к «Газпрому».
Внимательно его рассмотрев, Бероева (не забывая интенсивно пережевывать рисовый плов) пустилась в незамысловатые расспросы и попыталась молчаливого члена арктической экспедиции, показавшегося ей чем-то «загруженным», по-свойски разговорить:
– Скажи, Иван, ты, наверное, в курсе, что у вас при странных обстоятельствах погибли трое сотрудников?
– Конечно, – отозвался унылый собеседник не слишком охотно, но и не исключая дружественной улыбки, – сам помогал последнего заносить, – он взял небольшую паузу, но через минуту, поняв лёгкий кивок, как разрешение продолжать, немедля возобнови́лся: – Нашли его примерно в километре отсюда, поэтому пришлось покойника тащить гружённым на санки. Хорошо ещё, был мороженный и не сильно вонял, а то от одного его ужасного вида меня тогда бы «вывернуло» наружу; в тот скорбный день, могу заверить, зрелище представлялось просто невыносимым.
– Охотно с тобой соглашусь, – любознательная девушка продолжала бесцеремонно допытываться, – сама видела его растерзанный труп; но меня интересует нечто другое…
– Что именно? – поинтересовался инженерный работник, обозначившись настороженным недоверием.
– Вот ты говоришь, что присутствовал, когда обнаружили мёртвое тело, – попыталась сотрудница МУРа выяснить как можно больше детальных подробностей, – а видел ли ты там какие-нибудь следы?
– Нет, не наблюдалось совсем ничего, – немного подумав, убеждённо заверил Картонкин, – местность здесь открытая; постоянно дует небольшой ветерок, а он за десять минут способен вчистую сравнять любую поверхность.
– Да, Джонни, приведённое условие значительно усложнит наше тщательное расследование, – обратилась она к американскому сослуживцу, – без ясных отпечатков и непременного участия всех присутствующих людей, дознаться до объективной истины будет, ох! как непросто.
– Соглашусь, Ксюша, с тобой абсолютно, – выразил О’Нил профессиональное видение, – дело представляется сложным. Ну, ничего, я думаю, общими усилиями мы непременно его распутаем.
Тут, словно что-то невольно припомнив, он неуверенно продолжал:
– Чем прекрасная леди собирается заниматься сегодняшним вечером?
– А что?.. – игриво вскинула брови красивая девушка. – Разве здесь имеются светские развлечения, а ты, как истинный джентльмен, хочешь предложить мне какое-нибудь из них?
– Нет, – замотал головой американский оперативник, – просто я подумал, что неплохо бы выбраться наружу и добросовестно осмотреть близлежащую местность – ты как, не возражаешь против лёгкой, недолгой прогулки?
