– Получается, он спас северные земли?.. – удивилась я. – Поэтому его здесь и почитают?
– Вполне вероятно. Никто не знает деталей, кроме шийен, а они ребята неразговорчивые. Но одно точно, – отшельница кивнула головой в сторону двери, и я увидела над самым проходом ромбовидный узор, будто бы прорезанный в стене, и едва заметно фосфоресцирующий в темноте, – Это его знаки, и именно они и не дают призракам проникнуть в дома и города севера. Любое, даже случайное прикосновение к этим тварям – и человек почти сразу умирает. Неизвестно почему, просто сердце биться перестаёт.
Снаружи снова послышались шорохи, заставившие меня вздрогнуть. Лучше уж волки, ей-богу. Вот теперь я прекрасно могла понять местных жителей, не жалующих ночные прогулки. Даже в защищённом городе. Подозреваю, что и я теперь к ним надолго интерес потеряю.
– Здесь бояться нечего, – повторила Кайрта, видимо, заметив выражение моего лица. – Да и нечего о них думать, утром пропадут, как не было. Лучше делом заняться.
Мы помогли хозяйке убраться после ужина и распределили спальные места в небольшом жилище. Мне достался ворох шкур на жёстком матрасе, набитом душистой травой. Как ни странно, было вполне удобно и тепло, но стоило как следует устроиться, и страхи, отступившие за работой, всколыхнулись с новой силой.
Конечно, отшельница жила здесь годами, значит эта защита скорее всего работает… Нет, точно работает, должна же. Но даже с ней, ощущать, что где-то за деревянными стенами, уже не казавшимся такими прочными, бродит такое… Я изо всех сил вслушивались, но кроме шума ветра, колышущего деревья, не доносилось ни звука. Даже волки не выли.
И тем не менее, большую часть ночи я проворочалась без сна, сомкнув глаза только под утро.
Разбудил меня тусклый рассвет и негромкий разговор.
–...сказки для того и придумываются, чтобы надежду дать. А на самом деле что, какая-то любовь чудовище заборет? Как же, скорее героя-романтика слопают с его возвышенными идеями, вот и всё.
– Как знать, – это уже отшельница. – Напрямую может и нет. Но чувства – это то, что способно многое повернуть весьма неожиданным образом. Может спасти или уничтожить, историю вспять повернуть, и многое, многое другое.
В ответ послышалось фырканье.
– Ты ведь дочь северного племени, которое в пустоши живёт?
– Полукровка, – буркнула девушка. – Как вы узнали?
– Не прорицательским чутьём, не волнуйся. Масть у тебя приметная, кровь и сила севера чувствуется. Мать или отец?
– Отец. Мать – человек, городская. Влюбились друг в друга, ну и… – в голосе девушки послышалась горечь. – Да только мало что та любовь сделать смогла, зверь в нём всё-таки верх одержал, и не вернулся он однажды.
– Понимаю, – вздохнула отшельница. – Но они всё ж таки тебя на свет породили, значит не зря оно было.
– Местным это скажите, – хмыкнула Анар. – Для них что полукровка, что чистая, всё равно проклятая. С приезжими в разы легче общаться, они из этого трагедии не делают.
Я пошевелилась, не желая больше быть нечаянным свидетелем хоть и крайне непонятной и любопытной, но довольно личной беседы, и разговаривающие тут же умолкли.
– Утро доброе, – поздоровалась я, потягиваясь. – Я сильно проспала?
– Нет, рано ещё, – Анар протянула мне кружку, наполненную Кайртой. – Но нам идти пора, и так задержались, хоть и не планировали.
Я отхлебнула горячий травяной отвар, только сейчас вообще вспомнив о доме, где жила и работала. Интересно, они заметили, что я пропала или нет? Хорошо бы нет: мне очень и очень не хотелось выдумывать, где я провела ночь, и уж тем более не хотелось говорить правду.
