Легенда о сепаратном мире. Канун революции - страница 2

Касается историк в своей книге и такого щепетильного вопроса, как влияние на царицу Г.Е. Распутина. Мельгунов не скрывает, что преклонение Александры Федоровны перед «Божьим человеком», «Нашим Другом» действительно было, и мнения этого «посланника Бога» не могли не оказывать на нее сильное воздействие. Но историк решительно отвергает домыслы, что именно через «германофила» Распутина шло влияние германской агентуры на царскую семью и что тот якобы постоянно давал царице «стратегические советы», которые потом облекались в военные решения Верховного главнокомандующего. Как правило, эти советы носили «малопонятные, символические формы» и не выходили за пределы общих сентенций. Даже летом 1916 года, в период Брусиловского наступления, когда царица трижды ездила к мужу в Ставку, ее желание не форсировать дальше наступление было вызвано отнюдь не стремлением подыграть немцам, а лишь желанием «избежать больших потерь»: «…Можно бешено наступать и в 2 месяца закончить войну, но тогда придется пожертвовать тысячами жизней, а при большей терпеливости будет та же победа, зато прольется значительно меньше крови», – писала она мужу. Историк прав, что в рекомендациях Распутина и царицы «гораздо больше претворялись советы и директивы, которые являлись откликами борьбы разных течений в военных кругах Петербурга» и союзнических миссий, а не злокозненные действия «германофилов».

Весьма существенно, что «высказывая в письмах мужу свои предложения и соображения, Александра Федоровна часто натыкалась на твердость царя, имевшего свою точку зрения и не желавшего идти на поводу советов Распутина. Показательна фраза из письма Николая II супруге по поводу отставки министра внутренних дел А.Д. Протопопова: «Только прошу тебя, не вмешивай нашего Друга. Ответственность несу я, и поэтому я желаю быть свободным в своем выборе». Историк далее неоднократно опровергает утверждение, что «фактически Россией управляла» Александра Федоровна.

Как свидетельствует историк, ссылаясь на донесение Департамента полиции в феврале 1916 года, именно в это время в общественном сознании «прочно укоренилась вздорная мысль, что Правительство ищет путей к заключению сепаратного мира с Германией, и что вдохновительницей этого дела является “немка” на престоле». Истоки этой легенды, рожденной «психологией современников», историк еще раз находит в чрезвычайной активности германских властей, разыгрывавших карту «сепаратного мира» в своих интересах. И здесь он вскользь касается одной тайны, которая нашла освещение в его труде «“Золотой немецкий ключ” к большевистской революции», изданной впервые в Париже в 1940 году и переизданной недавно в России в составе его книги «Как большевики захватили власть» (М., Айрис-пресс, 2005). Речь идет о сотрудничестве германских властей с большевиками и финансировании их революционной деятельности, направленной на захват власти и последующий вывод России из состояния войны с Германией.

Получается весьма оригинальная картина: сотрудничая с большевиками и планируя подспудно в случае их победы грядущий сепаратный мир с новой властью, одновременно германские политические круги раздували в самой России миф о готовящемся якобы царским правительством сепаратном мире. «Вор сам кричал “держите вора” и отвлекал тем самым внимание пострадавших!» А пострадала в итоге от этих маккиавелевских приемов многомиллионная страна. Последовавший в феврале революционный взрыв в идейно-психологическом смысле во многом опирался на легенду о предательстве царской власти и привел в конце концов к ослаблению страны, ее боеспособности и бессилию Временного правительства, у которого бразды правления перехватили большевики. Заключив «похабный» Брестский мир, они выполнили свое обещание о прекращении «империалистической» войны.