На этой дорожке часто можно было увидеть следы крови, тянущихся к главному входу с территории резиденции. Огород и лес, окружавшие Белую Крепость, были залиты бетоном. Кованный забор заменили на бронированный, а вместо фонтана Данталиан приказал установить две установки «Земля-Земля» и одну установку «Земля-Воздух». Дорожки крови по традиции оставляли те, кто не соглашался с Данталианом и его советниками из Министерства Войны. Он обозначал их ударом ножа, а кровь, стекавшая с их ран при бегстве, оставалась на дорожке.
Так как дворник предпочел переродиться в аду, чем служить следующую жизнь на белом дворе, никто не стирал эту кровь, кроме зимы, которая накрывала мир белым пушистым одеялом снега. Когда первые лучи солнца превращали снег в воду, оказывалось, что красные дорожки крови исчезали, и дорога снова становилась чистой.
На обшитом кожаной подушкой подлокотнике кресла дрожала старая сморщенная рука старика. На указательном пальце поблескивал большой золотой перстень с чёрным алмазом. Рука дрожала всё сильнее, свисая безвольно с подлокотника.
– Бельфегор! – прозвучал низкий, хрипловатый голос старика в просторном коридоре Белой Крепости. – Чёрт возьми! Бельфегор!
Голос оборвался на полуслове, прервавшись кашлем и хрипом.
В это время Бельфегор в наушниках играл на электрогитаре, репетируя к концерту, который должен был состояться скоро в одной из колоний, когда придёт её очередь получать очередную партию благодарности. Он всегда с радостью доставал свою электрогитару, надевал рваные джинсы и играл до посинения. Поскольку Данталиан запретил ему играть в открытую в Белой Крепости, Бельфегор теперь слушал музыку в наушниках и, следовательно, не услышал, как Данталиан звал его.
Медсестра быстро поменяла пластиковый мешок, висевший у ног Данталиана, и старалась его успокоить, хотя сама не хотела идти за Бельфегором. Она подошла к одному из мужчин у двери и шепнула ему на ухо:
– Данталиан зовёт Бельфегора.
Охранник кивнул и, приподняв воротничок, сказал в микрофон:
– Второй! Зови босса! Данталиан его просит!
Тем временем Ксафан играл в одиночестве, нюхая парфюмы, которые получил в подарок от самого Сатаны. Так же он смотрел фотографии костров в интернете, испытывая дьявольское возбуждение. Ксафан прекрасно слышал, как Данталиан звал, но, так как тот не обращался к нему напрямую, он просто проигнорировал его.
Бельфегор орал в потолок, напевая мелодию. Было неясно, что звучит хуже – его голос или гитара. Офицер охраны постучал в дверь, но никто её не открыл. Он снова постучал, поочередно нажимая на ручку. Бельфегор молниеносно среагировал, направив свой револьвер на открывающуюся дверь.
– Какого чёрта?! – спросил он, заикаясь от нервов.
Охранник сглотнул слюну и шепнул:
– Данталиан!
Бельфегор снял ремень от гитары, отложил оружие и быстрым шагом побежал в сторону кабинета Данталиана, по пути стукнув рукой по двери комнаты Ксафана. Этот поступок также остался без внимания.
В комнате уже стоял врач, который только что отключил телевизор и злился, говоря медсестре, что Данталиан не должен смотреть новости: он слишком остро реагирует на всё, что происходит. Медсестра замялась, и врач нервным жестом протянул ей пульт от телевизора. Она, заикаясь, обняла его обеими руками:
– Извините! – произнесла она и выбежала из кабинета.
Бельфегор стремительно промчался по коридору и, не успев увернуться, толкнул медсестру плечом. Она, словно шар в бильярде, резко сместилась и ударилась о стену, пытаясь отдышаться и вытирая слёзы от обиды.
