–Сир Джорк? – рассеянно взглянул на варвара гость. Взгляд у него был замутнённый. Он тут же по инерции соскользнул с варвара и запрыгал дальше по предметам и мебели в палате.
–Я. А ты что за фрукт?
–Фрукты в саду, сир Джорк.
–Если ты пришёл острить, парень, можешь убираться.
–Я пришёл по делу. На минуту.
–У меня есть минута, но я лучше почешусь, – хрюкнул Джорк и уселся на кровать. Нацедил себе пива из постоянно квартировавшегося на больничном столике бочонка.
Гость снял с головы тёмноизумрудный котелок, без приглашения уселся на застеленную каэйнарскую кровать. Бывшую каэйнарскую. Эльф переехал в одноместную палату, а Джорк более комфортно чувствовал себя один в четырёхместной.
Как подметил варвар, проведя в больнице уже много времени, про посетителя можно многое сказать, увидев, как он будет вести себя по приходу. Скромные ждут стоя. Нормальные подождут или в крайнем случае сразу усядутся на табурет, взятый от стены. Наглые мигом плюхнутся на кровать. Почему-то навестить Джорка являлись в основном те, кто предпочитал мягкую кровать.
Их надо расстелить, эти поганые кровати, осенило героя «Знамён». И ещё высморкаться на них. Тогда подумают, что на кроватях спят больные и не рискнут садиться.
Гость в тёмно-зелёном спокойно положил шляпу-котелок рядом и покосился на подушку с таким видом, будто готов был вырубиться суток на трое. Он переборол себя и с сожалением повернулся к варвару. Впрочем взор его сумел удержаться на Джорке лишь секунду, а затем снова скользнул куда-то дальше.
–Ваше поведение, сир, вызывает у меня настойчивое желание вышвырнуть вас вон, – подумав, изрёк Джорк.
–Не спешите, сир Джорк. Моё дело – ваш кровный интерес.
–Кровный интерес слово невкусное. И вообще спортсмены не любят крови.
–Зато кровь течёт из спортсменов, – парировал гость. – Например из Альберта Джиххена.
Было видно, что встреча не доставляет и ему особого удовольствия. Буквально физически ощущалось его желание поспать.
Хлебнув ещё пива, Джорк мрачно уставился на гостя. Не стоило тому упоминать глупо погибшего приятеля, на кремацию которого он не попал. Запись на меркраны не велась, поэтому варвар только представлял, а слухи это красочно расписывали, как всего усыпанного лентами «Знамён Знамён» и цветами Джиххена под гимн команды сжёг подобающе печальный траурный файермастер.
Джорк допил пиво и приготовился встать, чтобы впихнуть шляпу-котелок в рот гостя. Гость между тем сказал:
–Жаль Альберта. Его внезапная смерть создала большую суматоху.
Эти слова остановили брутальный порыв Джорка, заставив его остаться на кровати и налить себе ещё пива.
–Ты знал Джиххена?
–Я всех знаю, – устало, без тени самодовольства сказал гость.
–Пришёл рассказать о его детишках?
–Нет, сир Джорк. Я пришёл задать вам пару вопросов.
–А ты кто вообще?
Гость бросил на игрока «Знамён» ещё один рассеянный взгляд, ушедший секунду спустя в иные измерения.
–Роберт Сильван. Но меня все называют Гнилой. Зовите, как вам заблагорассудится. Я привык.
–Гнилой, – хрюкнул Джорк в кружку, обдав бороду пеной. – Гнилой. А с чего мне тебя вообще как-то звать?
–Ответьте на пару вопросов, сир Джорк. Вам же всё равно нечего делать.
Подумав, варвар признал, что делать ему действительно нечего. И согласился. Сильван расспросил его о случившемся на матче, о смерти Джиххена, о припадке шамана в финале. В конце концов, Джорк не выдержал и в грубой форме поинтересовался, зачем ему всё это надо.
