Спустя мгновение к нему поднялся Фермон.
– Им не уйти, командир, – сказал он.
– Уверен, – безразлично ответил Катон, – им трудно будет с этим смириться.
Триерарх прищурился, глядя против света восходящего солнца, и прикрыл глаза ладонью, глядя на беглецов.
– Они все еще горят. Почему до сих пор не потушили пожар?
– Наверное, им сейчас нужно, чтобы все сидели на веслах, – предположил Катон.
– Хм.
Они молча глядели еще мгновение, а затем триерарх покачал головой.
– Во имя богов, что затеял этот дурак? Идет на полной скорости в мангровые заросли. Они сядут на мель, уж как пить дать.
– Значит, таков его план, – кивнув, ответил Катон.
– Убежать сквозь мангровые заросли? – спросил триерарх, качая головой. – Невозможно.
– Почему? – спросил Катон.
– Командир, я ходил в патрули в дельту с тех самых пор, как пришел на флот. Хорошо здесь все знаю и могу вам сказать, что нет ничего хуже, чем мангровые заросли. Даже если прорубишься сквозь камыш и переплетения корней, ходьба по грязи быстро изнурит тебя. А воздух там ужасный, гнилостный. Помимо этого, там полным-полно кусачих насекомых и пиявок, не говоря уже о крокодилах. Пытаться бежать через эти заросли – сущее самоубийство.
– Если они не попытаются, их ждет неминуемая смерть, – ответил Катон, глядя на корабль, до которого оставалось не больше мили. – Будь я на месте Аякса, рискнул бы. Терять ему нечего. Если сбежит, продолжит вредить Риму. Это единственное, что им движет.
Гребцы под палубой налегли на весла, и «Себек» набирал скорость, идя по глади бухты. Катон наблюдал за кораблем разбойников с растущей тревогой. Несмотря на сказанное Фермоном, понятно, что Аякс достаточно настойчив и умен, чтобы пробраться даже сквозь плотные мангровые заросли.
– Глядите! – воскликнул триерарх, выставляя вперед руку.
Мачта корабля разбойников внезапно задрожала и упала набок, перекинувшись через левый борт, потянув за собой такелаж. Сломались несколько весел, другие запутались в такелаже, и издалека корабль стал похож на полураздавленное насекомое, из последних сил ползущее к берегу сквозь камыши. Потом он окончательно остановился. В воздух взлетели перепуганные птицы; пыль и песок, покрывавшие листья тусклым налетом, тоже поднялись, окутав корабль дымкой. Огонь мигнул и снова разгорелся, поднимая в воздух клубы дыма. Катон видел, как на палубе появились крохотные фигурки. Они мгновенно опустили трап на отмель и начали сбегать по нему, держа в руках мечи и мешки с вещами.
– Убегают, – в отчаянии сказал Катон, видя, как разбойники покидают горящий корабль и исчезают в переплетении деревьев и кустарника. – Они не должны сбежать, понимаешь, Фермон?
– Да, командир, – ответил триерарх, махнув рукой в сторону палубы. – Парни делают все, что могут.
Катон глянул через борт, на быстро движущиеся вперед-назад весла. Спустился на палубу и поглядел на легионеров, стоящих перед ним.
– Внимание! – крикнул он. Подождал, пока все замолчат. – Мне нужны полсотни человек, чтобы преследовать врага, скрывшегося в мангровых зарослях, – он указал на вражеский корабль. – Вы все воевали вместе со мной на Крите. Видели, что творил Аякс и его подручные. Своими глазами видели результаты его зверств. Нам надо поймать его или убить, чтобы положить этому конец. – Повернулся к командиру легионеров, центуриону Руфу. – Только добровольцы. Раненые не пойдут. Я не сомневаюсь в отваге твоих людей, но идти будет трудно, а любая рана в этих болотах быстро загноится. Те, кто пойдет, пойдут без доспеха. Только мечи, щиты и шлемы. И паек на три дня.
