– У всех разная энергетика и если она слабая, то конец неизбежен. У детей она слабая, поэтому Надя погибла.
– Почему она бросилась под колеса автомобиля? – я вернулась к тому, что меня ввело в заблуждение.
– Неизбежность толкнула ее к этому, – вздохнула бабушка. – Знаю женщину, Царствие ей Небесное, которая преставилась из-за того, что подарила своей сестре надеванную ночную рубашку, а та нарядила в нее почившую свекровь. Живая энергия встретилась с мертвой, и мертвая победила. Кстати, после посещения кладбища и проведения ритуала ты подцепила на себя сатанинскую заразу. Завтра будем лечиться.
– Завтра мне надо ехать в больницу к Оле, – вздохнула я. – иначе скоро луна расти начнет.
– Хорошо, полечимся послезавтра. И что ты будешь делать, когда приедешь к умирающей девочке? – я почувствовала, что бабуля улыбается.
– Ты меня научишь, что делать, – в ответ улыбнулась я. – А потом будем смывать все грехи зараз. Семь бед – один ответ.
– Внучка из меня веревки вьет, – незлобно проворчала мамина мама. – Слушай. Молитва эта очень древняя и очень сильная. Она была известна еще бродячим актерам.
***
К двенадцати часам за мной заехал Игорь, и мы помчались в больницу.
Алла встретила нас слезами.
– Умирает моя девочка, – прошептала она. Глаза ее смотрели сквозь меня.
– Уходите оба, – приказала я, – Лицедеев лечить тяжело, недаром их хоронили за оградой кладбища»
А когда дверь за ними закрылась, подняла руки над головой Оли: «Владыко, Вседержителю, святый Царю, наказуяй и не умерщвляяй, утверждаяй низпадающия и возводяй низверженные, телесныя человеков скорби исправляяй, молимся Тебе, Боже наш, рабу Твою Ольгу немоществующа посети милостию Твоею, прости ей всякое согрешение вольное и невольное. Ей, Господи, врачебную Твою силу с небесе низпосли, прикоснися телеси, угаси огневицу, укроти страсть и всякую немощь таящуюся, буди врач рабы Твоей Ольги, воздвигни ее от одра болезненнаго и от ложа озлобления цела и всесовершенна, даруй ее Церкви Твоей благоугождающа и творяща волю Твою. Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
– Вы упоминали каких то лицедеев, – выглянул из двери ничего не понимающий Веретенников.
– Так ваши девочки и были лицедеями, когда играли роль покойников, – нахмурилась я. – Нельзя подслушивать, когда маг работает.
– Простите нас, – ввалилась в палату Алла.
– Семь дней надо читать этот заговор, – грубо оборвала ее я. – Приезжайте за мной к десяти утра. Девочка будет жить.
– Спасибо, – упала мне в ноги молодая женщина. – В случае выздоровления дочки мы все-все вам отдадим, как обещали.
– Все мне не надо, заплатите, сколько можете оторвать от себя без ущерба для семьи. И ни на рубль больше, иначе отнимете у меня мой дар. Вы хотите этого?
Я хитрила, но чужого горя я не хотела, потому что оно могло стать моим.
И вдруг мы услышали слабый голосок умирающей. Она открыла глаза.
На следующий день Оле полегчало, она стала улыбаться. А когда я приехала после сеанса домой, бабуля насильно усадила меня на стул, чтобы начать ритуал лечения. После него, расслабленная, я позвонила Милке и попросила сообщить больным, что экстрасенс сегодня не приедет. Срочное дело. И раскидать их по следующим приемам.
– Так возмущаться же будут! – растерялась подруга.
– Злых не лечу, – отрезала я, – а добрые поймут. Я тоже человек.
