Одинокий.
— Мы всё ещё на «вы»? — усмехнулся. — После всего?
— Вы император, — пожала плечами.
— Даже так? — поднял бровь величество и мгновенно перекинулся в некроманта.
А меня ударило под дых острое, жгучее желание с ароматом грозовой свежести.
Зажмурилась, медленно выдохнула. А когда рискнула открыть глаза, император стоял в нескольких шагах спиной ко мне. Всё ещё обнажённой сильной спиной, без тьмы, призрачной короны и прочей жути, от которой мне так хорошо.
— Вы знаете, что со мной… с нами происходит? — вот только заканчивала вопрос, стоя в лаборатории со всё ещё замершими Орианом и Алеком.
Шаргх! Зелье!
Успела вовремя — за пару минут до крайней точки. Выдохнула, устало отвернулась и встретилась глазами с Орианом.
— …императорское величество, — договорил он в пустоту.
— А где?.. — начал Алек, но я перебила:
— Ориан, в спальне Л… Лема Араэл, и живым он оттуда не выйдет.
***
Корона сжимала не только голову, шаргхов венец давил по ногам, рукам и, особенно, шее. А в спальне так и стоял юнец, что ни фаркаса не смыслил в этой жизни.
Стоило девчонке Кевинбург исчезнуть, и он сел на край кровати, как был — в одних штанах и босиком. Подогнул под себя ногу и задумался. Думы не радовали. Помимо проблем с Миерией, требований Ктарана и, ползших через Норатайский хребет как клопы степняков Салхи, требовали внимания близнецы, Рэни и эта девчонка, которая за сутки влезла везде, где только дотянулась.
Он хотел щёлкнуть пальцами, освобождая Араэла — по привычке, хотя сила в этом не нуждалась, — но не стал.
Оришан как никогда душил, пытаясь сломать своего повелителя. Или первого подданного? Философский вопрос, на которые у него нет времени. Как и на пустые сожаления.
Поэтому Ар оттаял, шагнул вперёд, чтобы не потерять равновесие. Обвёл бешеными глазами спальню и остановился на нём.
— Ты! — прошипел.
Но бить магией не стал, уже хорошо. Может, мы все ошиблись и из него всё-таки получится правитель. Пусть не идеальный, но хоть какой-то.
— Проиграешь, — предупредил бесстрастно.
И отпил из бокала, что появился в руке.
— Знаю, — огрызнулся Ар. — Но её не отдам, Ари моя, даже если придётся тебя…
Молодец, заткнулся тоже вовремя. В этом мире слова вроде заклинаний — обладали странной силой сбываться. Криво, но всё же.
Племянник, в котором от него была разве что кровь, постоял молча, а потом упал в кресло, что ещё хранило тепло девчонки.
Улыбка сама вылезла на губы. Забавная она, эта Ариса Кевинбург, со странной реакцией на его вторую ипостась. И с этим, кстати, надо бы разобраться, но уже после того, как уедет регент Торканн.
Как бы Ориан ни твердил, что он упускает время.
— Я хочу жениться на ней, — тяжёлый взгляд, мрачный тон. Страдает наследник, как будто без этого поводов мало.
— Я при чём? — поднял бровь. — Древняя, преданная фамилия, хороший титул, неплохая наследственность. Или тебе надо, чтобы я её убил, а потом поднял послушной куклой? — Но Ар не дёрнулся, поэтому добавил довольно: — Ты знаешь. Давно?
— Всегда, — буркнул тот и откинулся на спинку кресла. — Когда тебе шесть и тебя убивает непонятная сила, это, знаешь ли, способствует размышлениям.
Шесть? То есть Ара накрыло в ту самую ночь, когда он инициировался. Их накрыло.
— Эл?
— В курсе, — скривился Араэл.
— Почему скрывали?
Кретинизм полнейший, но он давно понял, что молоко успокаивало — и силу, и мысли. Вот и пил его в неизмеримых объёмах.
